-Иштван пришел как-то днем, – продолжила старуха. – Долго выяснял, есть ли какие-то новейшие разработки в лечении, пусть не у нас, за рубежом. Тогда уже лечили такие болезни в Англии и в Швеции. Пересаживали костный мозг. Я все объяснила. А потом, через час, услышала, как плачет Лиля, а Иштван ее утешает. Мне бы выйти и сказать, что все слышно, но их разговор приобрел такой частный характер, что стало неудобно.

-Ну, бабушка!– Нина и Марина взвыли в один голос. – Что говорили?

-Лиля сказала, что нужно обратиться родственникам. И я сначала подумала, что за деньгами. А Иштван как зашипит на нее: «Не смей! Тебя что, мало с грязью мешали!» И так крепко выругался. Я опешила. Уж от него никак не ожидала. И добавил: «Я узнавал, его сестра умерла от такой же болячки». Потом как по стенке стукнет, у меня даже чашки в шкафу звякнули. Этого, говорит, гада кастрировать надо! А он ходит, в любовь играет! Я, говорит, тебе, Лилечка, обещаю, что вылечим Светку, только больше про этого урода не вспоминай.

Бабка сделала театральную паузу, наслаждаясь произведенным эффектом.

-А потом? – Марина нарушила установившееся молчание.

– Потом они уехали в Швецию. И Лиля звонила оттуда, поздравляла с какими-то праздниками, благодарила за правильный диагноз, сообщила, что девочку лечат и довольно успешно. Хорошо, что на ранней стадии болезнь выявили.

Иван закрыл глаза, не в силах больше сдерживать себя. «Господи, дай мне силы, прошу тебя, Господи!» – взмолился он. Его бабушка была очень набожной и часто повторяла ему и сестре:

-Если станет совсем плохо, молитесь, и Господь поможет!

На ум приходили обрывки какой-то сложной молитвы с прошением отженить козни дьявола. Больше ничего Иван вспомнить не мог.

-Ну, вы у меня, молодцы! Просто радушные хозяйки! Позвали людей в гости, а сами старые сплетни обсуждаете и телевизор смотрите! Человек от вашего теплого приема уже заснул!– Сергей Владимирович указал на Ивана, сидевшего с закрытыми глазами.

«Черт бы тебя побрал», – мысленно выругался Иван и сделал вид, что действительно дремал, и его разбудили. Система Станиславского доступна не только Ольге Николаевне. Кстати, о ней, любимой. Он внимательно посмотрел на мать, лицо которой пошло красными пятнами. Она поймала его взгляд, полный сыновней любви, и быстро отвела глаза.

-Мариночка, котик, принеси валидольчик, что-то сердце сдавило! – попросила жалостливо. Но просчиталась.

Эльвира Анатольевна тоже профессор и доктор медицинских наук, только кардиолог, скомандовала:

-Нинок, тащи аппарат! Сейчас вам, Ольга Николаевна, снимем кардиограммку! А потом решим, что принять из таблеток, или укол сделаем.

И не успела Нина принести чудо-технику, как Иван в два шага оказался рядом с матерью, взял болезную под локоток и повел к выходу.

– Иван, куда вы ее тянете? С сердцем шутить нельзя! – запричитала Эльвира.

-Машина скоро придет, – громогласно объявил он. – Я уже вызвал водителя.

-Ив, что случилось? Я еще не успела собраться! – возмутилась его любовница.

– Прости, сегодня поеду без тебя. Сейчас завезу мать домой, и надо еще заехать в офис подготовить бумаги на завтра.

-Какие бумаги?– опешила Марина.– Завтра же воскресенье…

– По работе!– отрезал Иван. Потом повернулся к ее родственникам, попрощался, поблагодарил, шаркнул ножкой, приложился к Маринкиной щеке, пахнущей «Кензо», и отбыл. На руке у него болталась разлюбезная Ольга Николаевна.

В машине она пыталась заговорить с ним.

-Закрой рот!– рявкнул он так, что охранник и водитель переглянулись.

Подъехав к отчему дому, большой красной девятиэтажке, он поднялся в квартиру вместе с матерью. Прямо в туфлях прошел по ее драгоценным коврам, снял со стены фотографию и отбыл, не сказав ни слова.