− Понятно, − Гербер какое-то время смотрел на Ольгу, прищурившись. Потом покрутил головой и дёрнул за ручку двери аудитории. Дверь открылась. – Давайте зайдём, − предложил Яков и пропустил девушку вперёд.

Ольга зашла и остановилась около входа. Яков прикрыл за собой дверь.

− Понимаете, Оля, − он помнил её имя, – вам не дали допуск. А без допуска, сами понимаете.

− Какой допуск? – удивилась Иванчук.

− Допуск к работе с секретными документами.

− Что за ерунда? – возмутилась Оля. – У нас теперь вирусы секретные?

− А вы что думали? – Гербер перешёл на шёпот. – У нас исследования засекречены. Вы не знали об этом?

− Нет, − также шёпотом ответила студентка. – И что теперь? Ничего сделать нельзя?

Гербер вздохнул, прошёл к кафедре, бросил портфель на стол и посмотрел на часы.

− Меня ждут. Ладно, слушайте. Я готов был взять вас к себе. В деканате подготовили запрос. Но я не знаю, отправили его или нет. Понимаете, Оля, у меня нет времени этим заниматься. Моё дело − наука. А этими мелочами занимаются другие люди. Допуск на вас не пришёл, поэтому ко мне вы и не попали.

Яков посмотрел на Ольгу и увидел большие капли слёз на её глазах. Он всплеснул руками.

− Только без этого, − сказал Гербер. – Прошу вас. Ну это детский сад, честное слово!

Гербер достал из кармана довольно мятый синего цвета платок и протянул Ольге. Ольга отодвинула руку мужчины.

− Не надо. Для вас мой допуск это мелкие дела, а для меня это главное в жизни, − с укоризной сказала Оля.

Яков опять взглянул на часы. Он опаздывал, но бросить девушку, не закончив разговор, теперь было нельзя.

− Хорошо, − торопливо произнёс Гербер, − ждите меня здесь. Я закончу с дипломниками, и мы пойдём в деканат. Обещаю, я выясню, почему на вас не пришёл допуск.

Ольга дождалась Гербера, и они вместе явились в деканат. Всё оказалось, как всегда, банально просто. Типичное наше родное головотяпство. На студентку второго курса Иванчук просто-напросто никто и не собирался оформлять допуск по форме два. Гербер чувствовал себя идиотом. Не потому что он виноват, а потому что приходится иметь дело с непрофессионализмом и безразличием.

− Вы отобрали у меня, а значит и у науки, двадцать пять минут времени, − высказывал методисту Яков Ефимович. – Немедленно оформите документы на допуск для студентки Иванчук.

− Яков Ефимович, − оправдывалась женщина, − я не виновата. Зайцева ушла в декрет, и ничего мне не передала. Я не виновата.

− Если вы будете продолжать оправдываться, − печатал слова Гербер, − мы потеряем ещё уйму времени. Оформляйте. Сейчас, при мне.

После выходных Иванчук была представлена коллективу лаборатории как лаборант. С этого дня Ольга начала свой путь в вирусологию. И вот теперь, получив диплом, Иванчук зачислена на должность в лабораторию Якова Ефимовича. Гербер ей благоволит, он верит в её будущее. Якову нравится её добросовестность, исполнительность и преданность. Только прежде, Ольга имела беседу с куратором лаборатории Вихровым. Девушка знала, что Борис Владимирович офицер Федеральной службы контрразведки, то есть бывшего всемогущего КГБ. Человек умный, образованный, харизматичный. Она впервые столкнулась с ним ещё во время первой практики. Уже тогда, при встрече, Вихров убедительно попросил Ольгу не распространяться о своей работе. Даже несмотря на то, что молодая студентка была на подхвате и не допускалась к секретным материалам. А сейчас, накануне зачисления в штат, Вихров разговаривал с Ольгой совершенно по-другому. Он раскрыл Иванчук все «прелести» работы с секретными материалами и долго перечислял ограничения, на которые она должна была согласиться. И Ольга согласилась. Иначе она не могла, иначе она не придёт к цели, обозначенной для самой себя. Даже собственным родителям Оля не могла рассказывать о своей работе. Таковы были условия.