Далёкое озеро, словно ретранслятор, собирало всё небесное излучение и передавало его голубоватыми и зеленоватыми тонами в сторону города, даже несколько ослепляя. Берёзы, как часовые, стояли по периметру, обеспечивая безопасность радиолокационной антенны.

Мне вдруг так захотелось приобрести крылья, которые уже юзаются в природе сотни миллионов лет, и подняться над озером и городом. Расправить взгляд и почувствовать то, что чувствует птица. Пролететь на бреющем полёте между домами…

Тревожный, поскольку неожиданный, звонок домофона прервал мой мысленный полёт. Я подошёл к двери, посмотрел в глазок и увидел мужчину в фирменном костюме «Яндекса».

– Добрый день. Что вас занесло ко мне? – спросил я мужчину, который переступал с ноги на ногу, будто не хотел отдавать то, что принёс.

– Наша компания делает вам подарок и дарит геликоптер со специальными 3D-очками, позволяющими летать вместе с ним. Пользуйтесь на здоровье.

– В честь какой такой амнистии? – попытался пошутить я.

– Это был внутренний конкурс компании, и вы в нём победили. Всего хорошего и до свидания.

Проводив курьера, я раскрыл неожиданный (или ожидаемый) подарок и обнаружил, что аккумулятор заряжён. Вышел с геликоптером на балкон, надел очки и запустил его. Пол ушёл у меня из-под ног. Такое ощущение, наверное, испытывает космонавт, оказавшись в невесомости. Я падал, оставаясь на месте. Тут же вспомнилась фраза психоаналитиков, что «всё у нас в голове».

Привыкнув, я начал двигаться, пролетел над близлежащим парком, почти касаясь вершин деревьев. Мне вспомнился Карлсон. И я решил посмотреть, где живу, и полетел на собственную крышу. По пути я со всего размаха врезался в стену, не долетев одного этажа. Отлетел от неё и снова со всего размаха врезался в стену, как будто пытался пробиться на тридцать пятый этаж. Затем ещё и ещё. У меня словно что-то заклинило, я как будто бился головой о стену.

Когда я отлетел в очередной раз, что-то перестало меня удерживать в невесомости, и я рухнул со стометровой высоты. Лавочка, на которой сидела придомовая бабушка, стремительно приближалась…

– Иже еси на небеси, да святится имя Твоё…

Я впал в ступор. Я забыл вторую строку главной молитвы. Такое иногда случалось, но я повторял предыдущую строку, и тогда последующая всплывала в сознании. Сегодня это не помогло. Меня это очень разозлило. Как можно относиться к человеку, который забыл слова молитвы «Отче наш»? – только как к тому, кто не достоин Твоего внимания.

Вдруг кто-то или что-то коснулось моего плеча.

– Коля, ты чего ругаешься?

Волосы Галины, ещё не прибранные с утра, светлые, как рассвет, смешно сплелись на лбу, и от этого её вид был комичен. Имя «Николай» как-то непривычно царапнуло меня, но на фоне общего беспокойства я не придал этому значения.

– Забыл, краса моя, вторую строчку молитвы «Отче наш». Это всё равно что забыть, как тебя зовут. Даже не представляю себе, как смотреть теперь в глаза святых.

Галина обняла меня и нежно поцеловала в плечо:

– Да приидет царствие Твоё… – прошептала она, лукаво посматривая на меня. – Ты же помнишь, что у нас не всё ладилось. Какие скандалы я тебе закатывала, когда ты мог задержаться вечером после работы. Так что царствие твоё строилось не быстро, – улыбаясь, продолжила Галина.

Я вдруг увидел себя её глазами. Передо мной стоял не очень свежий мужчина среднего роста, немного сутулый, слегка лысоватый и немного грузный. Хотя, скорее, немного грустный, что, впрочем, не мешало ему оставаться близким. Я смотрела на этого растерянного от забывчивости мужчину, который когда-то мог повернуть реки вспять, и влюблялась в него ещё больше. Видимо, беспомощность мужчины возбуждает в нас, в женщинах, чувство материнства и бесконечной заботы. Мне захотелось, чтобы он тут же заболел, а я ухаживала за ним, меняя мокрые тряпки со лба и готовя чай с малиной.