– Прояснилась ли твоя голова?

– Да.

– Чего ты хочешь еще? Есть? Пить? Юмбл-юмбл?

Я хотел было переспросить, что означает последний вопрос. Но тотчас же догадался: местный эвфемизм для того, что у нас, потомков, принято называть «ай-люлю» или, к примеру, «зуг-зуг»[43]. Поэтому я задал иной вопрос:

– Что означает этот узор?

Жрец, нахмурившись, отобрал у меня кубок.

Он был еще вовсе не стар, этот колдун, смахивавший скорее на мясника или кузнеца с рыночной площади. Этакий ширококостный, приземистый мужик, густо поросший пегим волосом во всех доступных обозрению местах. Шерсть пробивалась даже вокруг глаз, как и подобает чертознаю – зеленых. Я бесцеремонно разглядывал его, и это все сильнее беспокоило жреца.

– Странно, – пробормотал он. – Необычный ниллган… задает вопросы… В чем мы ошиблись?

Он вдруг коротко и сильно ткнул меня ладонью в лоб:

– Ты знаешь, кто я такой?!

– Откуда мне… – замямлил я, но дремавший доселе Змиулан внезапно вскинулся и взял управление на себя: – Ты Дзеолл-Гуадз, верховный жрец Пяти Богов, Первый ключарь Эйолудзугга, происходящий из сорокового колена младших Эйорзигганов… как ты сам это утверждаешь.

– А ты сомневаешься? – прошипел жрец и снова попытался дотянуться до моего лба.

– Я точно знаю, что ты ублюдок царских кровей, не угодивший в юруйаги потому лишь, что у рабыни, которую покрыл юйрзеогр Риндзюйлгэл, был постоянный хозяин – Дзеолл-Дзагэйб, верховный жрец Пяти Богов, – безжалостно отчеканил Змиулан и уклонился от тычка.

– Хмм… – против ожиданий, Дзеолл-Гуадз не разозлился, а скорее, был озадачен. – Это занятно… умный ниллган… Что ж, Эрруйему виднее, кого посылать… возможно, в этом есть свой прок… посмотрим. Послушай, ниллган: ты можешь повторить свои слова перед Солнцеликим и поклясться всеми своими клятвами, но он тебе не поверит. Потому что ниллган – не тот оракул, к которому прислушиваются. Ниллган, если ты не знаешь, это нечто среднее между носорогом и уэггдом. Тупое животное, которое лучше не выводить из себя. Поэтому для твоего же блага будет лучше тебе молчать… притворившись тем ниллганом, которого ждали. И мы с тобой не станем врагами. Ведь ты не желаешь такого врага, как я?

– Это угроза?

– Ха! Кто может угрожать восставшему из мертвых? И чем? Смертью? Нет, я не настолько глуп… Даже если то, что ты сказал, было бы правдой – я никогда не посягнул бы на трон Луолруйгюнра. Потому что у меня уже есть вся власть, которую я мечтал обрести. У меня – ключи от всех жертвенников Эйолудзугга. Так что от меня никогда, никогда, никогда не будет исходить угроза Солнцеликому… А еще мне кажется, что ты не стремишься вернуться к престолу Эрруйема… пока не насытишь свое любопытство. Ведь я прав… Змиулан?

Конечно, он был прав.

И, в общем, мне пока что нечего было с ним делить.

– Ты прав до такой степени, что даже не подозреваешь… царский ублюдок.

И тут этот мохнорылый урод безо всяких обид протянул мне руку.

Что мне оставалось, как не принять ее?!

… я поселился в будущем. Моя скромная трехкомнатная квартирка затеряна на девяносто шестом этаже «Саратова-12». Я открываю двери, выхожу на крылечко – и оказываюсь в коридоре… точнее, на дворе.

Этаж здесь даже не этаж, а целый жилой микрорайон, с улицами, площадями и транспортными артериями. Проклятье, прежние понятия никуда не годятся! Потому что улицы – всего лишь пешеходные промежутки между сотами этого необъятного улья. Площади – те же пешеходные пространства, благоустроенные для приятного времяпровождения, с буйной зеленью и фонтанами. И двери, окна, двери, окна…

Надо сказать, что нет и в помине каких-либо названий в честь выдающихся деятелей и знаменательных дат. Вероятно, в один прекрасный день рассудительным нашим потомкам обрыдло срывать одни таблички, дабы тотчас же нацепить другие. Улица Демократическая, бывшая Якова Свердлова, бывшая Николая Бухарина, бывшая Скотоложская… А героев античности явно недостаточно для такого количества именуемых объектов. В конце концов, и восстание Спартака