Невольно передергиваю плечами и снова поворачиваюсь к повелителю.

Интересно, он видит, что происходит? Чувствует, как ярится Тень и призванные Ею Твари? И понимает ли, что для того, чтобы их удержать, даже Купола надолго не хватит?

Впрочем, мне не страшно – когда внутри просыпается осколок чужой души, страх мне неведом. Как и раздражение, ярость, гнев… даже боль ощущается совсем не так остро, как раньше. Да и зрение становится черно-белым, что, с одной стороны, даже хорошо, потому что не позволяет в подробностях рассмотреть чужие лица, а с другой, конечно, печально, поскольку я и повелителя теперь могу видеть лишь в виде бледно-серого пятна с красивой, беловато-золотистой аурой.

Гм.

А он и правда по уровню силы почти не отличается от Эннара. По крайней мере, в том, что касается «светлой» ее стороны. А вот темных пятен в этой ауре хватает с избытком. И это говорит о том, что к дабараэ владыка обращается почему-то гораздо чаще, чем к эйнараэ. Более того, эта часть его дара не просто развита гораздо лучше, но почему-то стала доминировать над второй половинкой. И, возможно, это тоже – одна из причин, почему Знак его так упорно отвергает.

Кстати, меня повелитель почему-то не видит. Вон, обернулся, словно почувствовав мой интерес, но ни грамма узнавания не мелькнуло на его напряженном лице, ни толики эмоций – ни радости, ни удивления, ни злости… да и взгляд его тут же скользнул куда-то в сторону, а затем снова вернулся к Куполу, где опять наметилось какое-то движение…

Я вздрагиваю, когда на кажущуюся такой тонкой пленку заклятия обрушивается мощнейший удар. Не знаю, кто или что это такое, но Купол от удара прогибается так сильно, что кажется – он вот-вот порвется! От обрушившейся снаружи мощи наша единственная защита истончается еще больше, стремительно теряет свою плотность, становится совсем прозрачной… и она больше не возвращается в прежнее положение. Трепещет от несуществующего ветра, теряет упругость и болтается в абсолютнейшей тишине, как некачественный целлофан.

Плохая защита от бушующей снаружи Тени. И еще худшая защита от Тварей, которые собрались снаружи в огромном количестве и все яростнее, все настойчивее пытаются ее разрушить.

Я сглатываю и во все глаза смотрю на бессильно повисшую пленку, которая, наконец, начинает медленно и с явным трудом восстанавливать свою форму. А за ней постепенно проступают десятки… сотни тысяч все тех же бесформенных силуэтов: крылатых и бескрылых, когтистых, страшных, оскаленных… просто оживший кошмар, который так долго не давал мне покоя во снах. Настоящая армия, которая только и ждет момента, чтобы ринуться на последнюю оставшуюся преграду…

Аллар милосердный! Да что же тут творится?! И сколько веков Купол подвергается неистовым атакам с ТОЙ стороны, если владыка даже сейчас неестественно спокоен, а его руки беспрестанно рисуют какую-то сложную вязь узоров, от которых в темноте остается отчетливый серебристый след? Как будто и нет никакой угрозы прорыва, нет никаких Тварей снаружи, нет яростного царапания чужих когтей и почти ощутимого, безумного, поистине чудовищного чувства голода, который просачивается сквозь поврежденную пленку, как медленный, но смертоносный яд?

Я знаю, это не мои чувства – это работа Тварей. Но, боже мой… как же это трудно – стоять на месте, ощущая на себе тысячи горящих взглядов! Совсем не то, что в Степи. Потому что там я была не одна. Там я могла себя защитить, а тут… в чужом доме… вдалеке от своих Знаков и почти что в Пустоте…

Я вздрагиваю снова, когда возле Купола внезапно появляется еще одна громадная Тень. Стремительная, красноглазая и яростно хлещущая пространство вокруг себя длинным, усеянным острыми шипами хвостом. Мелькающие в довольной ухмылке острые зубы больше похожи на ножи. Развернутые во всю ширь могучие крылья с легкостью отбрасывают в стороны неосторожно приблизившихся мелких Тварей. Узкие змеиные глаза горят бешеными багровыми огнями, а взгляд… кажется, теперь я знаю, кто нанес Куполу самый последний удар. И думаю, что не ошибусь, если предположу, что второй такой удар окажется не под силу остановить даже…