– Что здесь происходит? – раздался вдруг громкий голос, и на поляну выехал небольшой отряд конных римских воинов.

– Кто ты такой, что бы спрашивать меня? – резко ответил первосвященник римлянину, задавшему вопрос. Конник в красном плаще, не торопясь, приблизился к Ханану и, наклонившись к нему из седла, медленно, выговаривая каждое слово, сказал:

– Я Иосиф Пантера, сотник Калабрийского легиона Публия Сульпиция Квирина, легата Сирии!

После этих слов на поляне воцарилась полная тишина. Иудеи сгрудились вокруг главного жреца, немного оттеснив от него римского сотника, и насторожено поглядывали на солдат.

– Хочу напомнить, что на смерть в Иудее осудить может только римский прокуратор и никто более! В чём была вина этих двоих? – привстав на стременах, спросил центурион.

– Они колдуны и язычники! Смерть им! Смерть! – загудела и зашумела толпа.

– Молчать! Вначале надо во всё разобраться, пора прекращать ваши дикие самосуды. Я беру под защиту мальчишку, а старика приказываю похоронить здесь же, на этом месте! И не вздумайте ослушаться моего приказа, иначе все будете биты кнутом, – тоном, не терпящим отказа, приказал легионер.

Недовольные иудеи стали роптать, шуметь, выкрикивать угрозы, приступая вплотную к солдатам. Тогда римский сотник кивнул легионерам, и те в тот же миг обнажили свои мечи. Слуги первосвященники поняли, что спорить с солдатами им не досуг, да и силы неравны, чтобы не подчиниться приказу сотника, хотя численный перевес и был на стороне иудеев. Ханан, увидев своё положение, безнадёжно махнул рукой, и его люди принялись исполнять требование римлянина Сотник Пантера, приказав солдатам быть начеку, тем временем подъехал к испуганному мальчугану, стоявшему возле тела своего учителя и наставника. Юный поводырь дрожал от страха, и слёзы ручьями текли по его худеньким и грязным щекам. Наверное, он плакал от печали утраты, или от радости своего чудесного спасения. Кто знает? А может, он испугался римских воинов?

– Ты откуда, парень? – спросил сотник бедного мальчика.

– Из Назарета! – последовал короткий ответ.

– А как же тебя занесло так далеко от дома?

– Я был поводырём у этого слепого лекаря, имя которого Валтасар, обучался у него ремеслу врачевания и бродил вместе с ним по Палестине, помогая больным и страждущим, – всхлипывая и растирая по грязным щекам слёзы, сказал мальчуган.

Сотник кивнул, удовлетворённый полученным ответом. Он уже хотел отъехать к своему отряду, как неожиданно его взгляд упал на маленький серебряный медальон, висевший на шее мальчика.

– Где ты взял этот медальон? – вновь спросил легионер, повернув коня и приблизившись вплотную к поводырю.

– Мать при рождении повязала его мне на шею!

– Имя её Мария?

– Мария!

– А тебя-то как зовут? – сотник вдруг наклонился из седла к мальчишке и как-то неловко погладил того по голове. Столь нетипичное поведение, казалось, удивила не только мальчка, но и самого легионера. После этого римлянин вдруг спешился, взял в руки медальон, долго-долго и очень пристально смотрел на него, как бы желая в чём-то убедиться.

– Зовут-то тебя как? Не ответил ты! – повторил он вновь свой вопрос испугавшемуся юному страннику.

– Иисус?

– Иди домой, Иисус! – улыбнувшись, сказал римлянин мальчишке. – Тебе сегодня в жизни здорово повезло. Иди, иди домой! И будь счастлив! Вот! Возьми на дорогу от меня пару серебряных динариев, дал бы ещё, да больше нет!

Оставив мальчишку одного, сотник направился к отряду, ожидавшему его неподалеку, но чуть задержался на поляне. Проезжая мимо зятя первосвященника, ставшего невольным свидетелем разговора, легионер вдруг, не сказав ни слова, сильно, наотмашь, хлестнул Каиафу плёткой. Иосиф тогда чудом успел отпрянуть назад и закрыть лицо руками, а то не досчитаться бы ему одного глаза.