И лис этот рядом вьется, кофе сует с пироженкой:
– Нэ злись, Галинэ, ты нэ такая. Ты просто устала, – шепчет на ушко, аж дрожь берет.
Откуда ему знать, какие черти ее душу грызут? Ну ничего, еще немножко осталось, чуть больше недельки продержаться, а там рыжая домой отвалит.
Глава 7
В старом теткином доме по-прежнему поскрипывали половицы, попахивало горькими травами. Переступив порог, Агата сбросила обувь и потянулась.
«Не ставь обувь носками к входу!» – командирский голос тети Тони рявкнул в ее голове, Агата вздрогнула и тут же бросилась переворачивать свои кроссовки на коврике. Потом выпрямилась и усмехнулась: столько лет прошло, а такое вспоминается. В городской квартире она сбрасывала обувь, где получится, – и не всегда на коврике, и не всегда в коридоре. В этом одноэтажном домике жизнь шла по строго определенным правилам, раз и навсегда кем-то принятым истинам, поэтому в лагере Агата чувствовала себя свободнее, чем у тетки в гостях. Соседи за глаза прозвали ее родственницу «Железным Генрихом» за непреклонность характера и излишнюю жесткость в общении с пациентами и коллегами (когда-то она заведовала поселковой больницей), при выходе на пенсию ее характер не стал мягче.
Тряпка со шваброй и веник с совком – прежние Агатины помощники в сложном, позабытом деле под названием «Генеральная уборка». Она сверилась с календарем – не воскресенье, можно. «В воскресенье уборку затевать – к разрухе в доме!» – строго напомнила тетя Тоня. Прошло двенадцать лет, а из современных благ цивилизации сюда добрался только водонагреватель. И неплохо ловился интернет. Ни тебе моющего пылесоса, ни посудомойки, ни стиральной машинки. Конечно, все это можно было прихватить с собой из города, но стоило ли так утруждаться, если все равно дом на продажу выставлять? Тетки не стало пару лет назад, и мама договорилась с соседкой, чтобы та присматривала за жилищем. А еще с пожелтевших настенных фотографий в рамочках за домом приглядывали дед с бабкой, их Агата совсем не помнила.
Часа через три дом сиял. Выбросить хотя бы один предмет интерьера у Агаты не поднялась рука. Вещи и были душой этого дома.
Ковер-пылесборник с затейливым орнаментом. Полированный сервант, набитый под завязку хрустальными вазочками, фарфоровыми статуэтками балерин (несбывшаяся теткина мечта), чайными сервизами и снимками незнакомцев. Стопка квадратов-пластинок. Проигрыватель со сломанной иголкой. Граненый стакан с подстаканником. Кровать с панцирной сеткой. Пузатый самовар. Пластмассовый радиоприемник без провода. Фен «Аэлита». Железная вафельница. Торшер с матерчатым абажуром.
Не хватало только самой хозяйки.
Агата взяла в руки прозрачный куб-лабиринт с металлическим шариком внутри и сдула с его поверхности пыль. Символичное отражение ее жизни: все видно, а куда двигаться, непонятно.
Еще нужно вынести мешок с мусором. Где здесь мусорка? Помнится, через пять домов, на перекрестке. Агата перешагнула через порог и улыбнулась, вспомнилось теткино «Через порог не передавай – удачу отдашь!»
Двенадцать лет назад.
В то лето Агата так и не поняла, какой запрет нарушить страшнее: поставить обувь носками к выходу или передать вещь через порог.
Вечер после дискотеки. Матвей с рассеченной губой на крыльце. Агата мялась, не решалась пригласить его в дом. И сказать простое «Пока» тоже не выходило. Поздний гость, еще и на пороге, еще и не совсем целый, битый, – это, наверно, очень плохо. Тетка сердито загремела чашками на веранде, бухнула розеточку с абрикосовым вареньем на клеенчатый стол. Злилась, договорились ведь вместе домой возвращаться, а Агата совсем голову потеряла, про уговор позабыла. Тетка ее обыскалась, пока ребята не сказали, что Липай вместе с Шелестовым с дискотеки ушла.