Цыганка явно была удивлена таким хорошим отношением, поскольку мало кто из столичных жителей реагировал, скорее всего, на ее приставания с целью погадать. Она только одобрительно вскинула бровь и протянув руку, куда я всыпала ей мелочь, указала кивком на стоящую в тени огромной акации лавочку. Когда мы сели женщина взяла мою ладонь в свои руки и несколько минут пристально рассматривала линии, словно паутина окутывающие ее.

– Ох, красавица. Непростая у тебя судьба. Яркая. Многие поколения будет передаваться твоя история в семье. В тяжкое время спасешь одну жизнь и это определит того, кто станет твоим спутником по судьбе. Больше ничего тебе не скажу, – отпустив мою ладонь сказала цыганка.

– Что это значит? – напряженно спросила я.

– Жизнь покажет, – ответила цыганка.

– Ясно, – ответила я недовольно, поскольку не любила никогда эти размытые слова, встала со скамьи и направилась прочь.

– Хлебнешь на своем пути, но счастливая будешь, хоть не сразу это и поймешь, – крикнула мне вслед еще фразу гадалка.

Я только рукой махнула, даже не обернувшись на эту реплику.

Зайдя в квартиру, я тихонько прошла на кухню, чтобы не разбудить Ларису, которая мирно посапывала в гостиной. Выложив на стол купленные в магазине сладости и приняв ванную, я пошла одеваться, поскольку менее чем через час за мной должен был заехать Ян. Вспомнив этого мужчину, меня почему-то прям передернуло. Чем была вызвана такая сильная антипатия к этому красивому офицеру у меня в голове прям не укладывалось. Наглым поведением у нас в деревне блистали каждый второй из парней, этим меня удивить нельзя было, ровно как и оттолкнуть. Прокрутив в голове нашу с ним встречу у Елизаветы, я списала все на то, что на меня, скорее всего, так действовала столица и бабушкины наставления насчет того, что в большом городе все не так, как в деревне и нужно быть предельно осторожной, дабы не нахвататься ненужных проблем на свою голову. Надев красное платье с юбкой-солнцем и украсив его симпатичным пояском, я слегка подкрасила губы и ресницы, перехватила волосы затейливой лентой и уселась на кухне в ожидании. Спустя пол часа в дверь постучали и я, быстро схватив сумочку, выскочила в коридор, тихонько закрыв дверь на ключ, поскольку не хотела будить Ларису. На площадке стоял Ян в офицерской форме и уловив мой удивленный взгляд ответил:

– Извини, Соня, я не успел заехать домой и переодеться. Сегодня очень неспокойный день в штабе был, поэтому приехал как есть. Не переживай. Туда, куда мы едем, никого не волнует, кто в чем приходит на такие вечера. А ты прелестно выглядишь. Такая барышня и должна быть парой человеку в офицерской форме, – улыбнулся он, поцеловав мою руку.

– В форме, так в форме, – улыбнулась я. – Если бы я с вами так прошлась по нашей деревне, то все девчонки обзавидовались бы.

– Ну, Москва мало чем отличается от деревни в этом плане, – рассмеялся Ян. – Разве что по площади она больше, но люди везде одинаковые. Хотя, я думаю, что в данном случае будут завидовать мне, – добавил мужчина, окинув меня взглядом.

Я пропустила реплику Яна мимо ушей, поскольку даже комплимент от этого человека не вызывал во мне чувство трепета, который обычно испытывает девушка, когда получает его от понравившегося ей мужчины. Спустившись вниз, мы сели в машину Яна и уже спустя минут сорок езды были около большого двухэтажного дома, стоявшего на окраине города.

– Я думала вечер будет в каком-то ресторане, – проговорила я, окинув взглядом милое белоснежное здание.

– Мария любит принимать у себя, – усмехнулся Ян, подавая мне руку. – Она личность весьма незаурядная. Это не сколько дом для нее, а обитель для таких же, как она сама, творческих личностей. Поэты, музыканты, актеры, здесь всегда полон дом людей. Двери этого особняка всегда открыты для тех, которые посвятили свою жизнь искусству.