>1-й деникинец. Господин Орлов, вы отчетливо понимаете, кто перед вами?

>Арон. Ой, что тут понимать, господа офицеры, я говорю и одновременно думаю головой! Как ваш начальник Деникин, он же тоже, наверное, иногда думает. А на когда вам нужны ваши мундиры?

>2-й деникинец. Вчера! Идет война, и мы не знаем, что будет с нами завтра.

>Арон. Завтра… Ну, что будет с нами завтра, знает только Господь Бог… А вот что будет послезавтра, кажется, знаю я.

>1-й деникинец. Что вы имеете в виду?

>Арон. Послезавтра вечером вы оба зайдете до меня и заберете свои новенькие мундиры. Прямо с моей иголочки!

>Рива(зовет со двора). Арон! Выйди!

Арон встает.

>2-й деникинец. В чем дело?

>Арон. Одну минутку, господа офицеры. У вас Деникин – главнокомандующий, а у меня уже сорок лет – моя Рива, чтоб она жила еще сто лет и один год!.. Иду, дорогая!

>1-й деникинец. А нельзя ли снять сперва мерку? Мы очень торопимся.

>Арон. Эх, если бы Господь не так торопился, возможно, наш мир был бы хоть немного лучше. Через пять минут, господа, вы будете свободны и сможете отдыхать, как еврей в субботу! (Выходит к Риве.) Что, моя радость?

>Рива. Арон! Возьми с них аванс!

>Арон. Рива, что ты такое говоришь? Это же офицеры – благородные люди!

>Рива. Тогда тем более, Арон! Возьми аванс пятьдесят процентов. Если они такие благородные, так ты уже таким благородным можешь не быть.

>Арон. Хорошо, иди, мое счастье! Я все понял.

>Рива. Арон, ты меня слышал?

>Арон. Рива, даже когда ты молчишь, я тебя тоже прекрасно слышу! (Возвращается обратно.)

Во двор выходят одетые в новые мундиры деникинцы. За ними выбегает Арон.

Пардон, господа, а деньги?

>1-й деникинец. Господин Орлов, не смешите нас! Какие деньги?!

>Арон. Как это – какие? А за работу!

>2-й деникинец. Послушайте, уважаемый, мы, по-моему, оставили вам расписку, что вам еще от нас надо?!

>1-й деникинец. Если вы умеете читать по-русски, там все ясно написано!.. Что за народ?!

Деникинцы уходят. Арон возвращается в дом. Рива лежит в постели.

Арон ложится рядом, начинает крутиться и кряхтеть.

>Арон. Рива, где эта расписка?

>Рива. В столе.

>Арон. Ты ее читала?

>Рива. А что же!

>Арон. И как?

>Рива. Двадцать.

>Арон. Что – «двадцать»?

>Рива. А что – «и как»? Они пообещали, что полностью расплатятся, но только после окончательной победы над большевиками. Правда они забыли уточнить, когда будет эта победа: на йом кипур или на пурим?!

Арон крутится, вздыхает…

Арон, что ты крутишься уже целую неделю, будто у тебя в одном месте пропеллер?! Я же тебе говорила – возьми аванс!

>Арон. Ты знаешь, Рива, для чего евреям еще в детстве делают обрезание?

>Рива. Знаю.

>Арон. Чтобы потом, когда у них будут постоянно что-то обрезать или отнимать, они к этому немного привыкли.

>Рива. При чем здесь евреи, если так устроен мир: хорошему человеку – везде не особенно хорошо, а плохому – везде не особенно плохо. Ладно, Арон, забудь! Чтобы это был их последний мундир!

>Арон. Не надо так говорить, Ривочка, не надо, это – грех! Пока у меня есть швейная машинка, чтоб этот Зингер на том свете был счастлив, мы всегда проживем! Просто обидно! Похоже, они нас за людей не сильно считают.

>Рива. Что делать?! Когда у человека в кармане болтается пистолет, он начинает меньше считаться с другими… Ну, все! Спи, Арон! Уже светает.

>Арон(вскакивает и начинает одеваться). Нет! Я решил! Рива, собери мне вещи. Я еду в Киев, мне срочно нужно к Деникину! (Начинает решительно одеваться.)

>Рива. Скажи, Арон, что ты шутишь!

>Арон. Когда я последний раз шутил, Рива?! Еще до революции!

>Рива(встает и хватает его за рукав). Арон, нет! Подумай: где – ты, и где – Деникин?!

>Арон. Рива, да! И ты знаешь, дорогая, если я сказал – да, то это таки – да, а не таки – нет!