– Тут водятся опасные акулы, – заявил он. – Их брюхи переполнены кровью каторжников.

Нина поежилась от этого воспоминания.

Дверь, к которой они подошли, была открыта, и член банды «Грошовые Львы» завел их внутрь. Они оказались в удивительно чистой и темной кухне; вдоль стен стояли огромные чаны, которые больше подходили для стирки белья, нежели для приготовления пищи. В помещении странно пахло уксусом и шалфеем. «Как на кухне у торговца», – подумала Нина. Для керчийцев физический труд был сродни молитве. Может, сюда приходили жены купцов, чтобы драить полы, стены, окна с помощью мыла, воды и мозолистых рук, чествуя таким образом Гезена – бога промысла и торговли. Нину чуть не стошнило. Пусть драят, сколько влезет. Под этим приятным запахом крылся несмываемый смрад плесени, мочи и немытых тел. Понадобится настоящее чудо, чтобы избавиться от него.

Они вышли в пропитанный сыростью, неосвещенный коридор, и Нина подумала, что сейчас они поднимутся к камерам, но вместо этого их вывели через очередную дверь наружу, и они двинулись дальше по высокой каменной дорожке, похоже, соединяющей главную тюрьму с другой башней.

– Куда это мы? – прошептала она. Каз не ответил. Ветер усилился, задрав ее вуаль и отхлестав девушку по щекам солеными брызгами.

Когда они вошли во вторую башню, в тени обозначился чей-то силуэт, и Нина едва не вскрикнула.

– Инеж, – выдохнула она с облегчением. На сулийке были рога и туника с высоким воротом – костюм Серого Бесенка, но Нина все равно ее сразу узнала. Кто еще мог двигаться так, словно мир – это дым, сквозь который ей ничего не стоит пройти?

– Как ты вообще сюда добралась? – зашептала она.

– Приплыла раньше на барже снабжения.

Нина стиснула зубы.

– Люди что, приезжают в Хеллгейт ради развлечения?

– Да, раз в неделю, – кивнула Инеж, и ее маленькие рога затряслись.

– В смысле, что ты хочешь этим…

– Помолчите, – рыкнул Каз.

– Не затыкай мне рот, Бреккер, – яростно зашипела Нина. – Если в Хеллгейт так легко попасть…

– Проблема не в том, как попасть, а в том, как выбраться. А теперь заткнись и будь начеку.

Нина сдержала злость. Ей придется довериться Казу. Он сделал все возможное, чтобы у нее не осталось иного выбора.

Они двинулись по узкому проходу. Эта башня отличалась от предыдущей: очень древняя, с неотесанными каменными стенами, почерневшими от факелов. Их провожатый открыл тяжелую стальную дверь и жестом позвал следовать за ним вниз по крутой лестнице. Запах немытых тел и испражнений усилился, застоявшиеся испарения соленой воды не давали ему рассеяться.

Они спускались вглубь скалы. Нина цеплялась за стену. Перил не было, и, хоть она не видела нижней площадки, что-то ей подсказывало, что приземление не будет мягким. Путь был недолгим, но к тому времени, как они дошли, ее тело дрожало от напряжения. Не столько от усталости, сколько от мысли, что Матиас где-то рядом, в этом ужасном месте.

«Он здесь. Под этой крышей!»

– Где мы? – прошептала она, когда они нырнули в тесный каменный туннель и прошли мимо темных пещер, оборудованных железными решетками.

– В старой тюрьме, – ответил Каз. – Они построили новую башню, но эту оставили нетронутой.

Из одной камеры донесся стон.

– Тут по-прежнему держат заключенных?

– Только худших из них.

Девушка всмотрелась в темноту между прутьями пустой камеры. На стене висели кандалы с пятнами ржавчины и чего-то похожего на кровь.

Через стены послышался ритмичный стук. Сначала Нина приняла его за шум океана, но затем сообразила, что это хор голосов. Они вышли в еще один туннель. Справа опять потянулись старые камеры, но теперь сюда проникал свет, льющийся из арок, расположенных с левой стороны. Заглянув в одну из них, Нина увидела ревущую беснующуюся толпу.