– Ты какой-то одержимый, – заметил его друг Федри. – И вид у тебя как у художника… Знаешь, в следующий раз я очень советую тебе причесаться. Поверь, мама это оценит. – Он лукаво подмигнул и расхохотался.

– Ну так что, – просительно проговорил отец, – может, распишем пульку? Мы еще успеем. Всего одну – и спать. Джорджина, будь добра, подай шкатулку с картами.

В этот момент в дверях возникло растерянное лицо слуги.

– Ну, что там еще? – спросила хозяйка с плохо скрытым раздражением. – Еще кто-нибудь пришел?

– Антонио, управляющий… просит разрешения поговорить с кем-нибудь из господ. Говорит, это важно.

– Иду, иду! – Стефано мгновенно вскочил на ноги.

– Нет, нет и нет, – удержала его жена, – ты останешься здесь. На улице так сыро… а с твоим ревматизмом шутить нельзя. Сиди, дорогой. Федри пойдет и поговорит.

– Думаю, обычная история, – сказал юноша, направляясь к портьере. Издалека донеслись приглушенные голоса.

– Вы здесь будете играть? – спросила между тем синьора. – Джорджина, убери вазу, пожалуйста… а потом иди спать, дорогая, уже поздно. Доктор Мартора, вы что, спите?

Друг дома смущенно встрепенулся.

– Сплю? Я?.. О да, задремал немного, – засмеялся он. – Не судите строго: тепло от камина, да и возраст…

– Мама! – позвала девушка. – Мама, я не могу найти шкатулку с картами, вчера они были здесь, в ящике.

– Протри глаза, дорогая. Вон она, на этажерке. Никогда вы ничего не можете найти…

Массигер расставил четыре стула и начал тасовать колоду. Тем временем вернулся Федерико. Отец устало спросил:

– Ну, зачем приходил Антонио?

– Да так, – беззаботно отозвался сын. – Вечные деревенские страхи. Говорят, что река разлилась, мол, это опасно, говорят даже, что дом под угрозой, представь себе! Они хотели, чтоб я сам пошел посмотрел – в такую-то погоду! Они там все собрались и молятся, слышите колокола?

– Федри, – предложил Массигер, – пошли вместе посмотрим. Всего на пять минут, а?

– А как же игра, Массигер? – напомнила синьора. – Вы что, хотите бросить на произвол судьбы доктора Мартору лишь для того, чтобы вымокнуть до нитки?

Довод оказался неопровержимым, и мужчины вчетвером начали игру, Джорджина отправилась в постель, а мать устроилась в уголке с вышиванием.

Пока они играли, снаружи все чаще доносились всплески. Звук был такой, будто грузное тело падало в глубокую яму, полную жидкой грязи, и зловещий удар отдавался прямо из недр земли. Каждый такой всплеск порождал смутную тревогу: рука с картой застывала в воздухе, дыхание перехватывало, но мало-помалу все успокаивались.

Надо подчеркнуть, что никто не осмеливался говорить об этом. Только один раз доктор Мартора заметил:

– Скорее всего это здесь, внизу. Тут проходит какой-то древний трубопровод, выходящий в реку. Наверное, что-нибудь засорилось…

Остальные промолчали.

А теперь проследим за взглядом благородного синьора Грона. Он устремлен в основном на веер карт в левой руке, но время от времени скользит над его верхним краем, достигает головы и плеч доктора Марторы, сидящего напротив, и упирается в дальний конец зала, где до блеска натертый пол исчезает под бахромой портьеры; при этом глаза Грона широко раскрываются, загораясь каким-то странным светом.

И неожиданно из уст старого аристократа вырывается одно-единственное слово, произнесенное тоном невыразимого отчаяния:

– Посмотри!

Он не обращается ни к сыну, ни к доктору, ни к Массигеру – ни к кому конкретно. Он просто говорит: «Посмотри», – но так, что всем становится страшно.

И все окружающие, включая супругу, которая с большим достоинством сидит в углу, занимаясь вышиванием, невольно следуют за направлением его взгляда. И видят, как из-под нижнего края темной занавеси медленно выползает, приближаясь к ним и стелясь по полу, что-то черное, бесформенное.