– Тест на стрессоустойчивость, – ухмыльнулся Коваленко. – Ты что, Леша, хочешь меня в разведку завербовать?

– Зачем в разведку? У меня есть более интересное предложение. Хочешь попробовать себя в пластической хирургии? Работа чистая, деньги честные, пациенты – сплошной гламур. Только нервы нужны крепкие. У нас не горбольница, а очень солидная клиника – хамить пациентам ни при каких условиях нельзя. Они нам могут хоть в рожу плевать, а мы должны молчать и улыбаться. Сейчас клиника расширяется, и нам нужен еще один хирург.

Егор, не ожидавший такого поворота, заметно стушевался:

– Да какой из меня пластический хирург, я все больше по грыжам да аппендициту.

– Так, тебя никто сразу и не поставит на интимную пластику или армирование кожи. Нам нужен еще один врач на инъекционный фэйс-лифтинг. Сейчас ботокс или рестилайн любой грамотный третьекурсник сумеет вколоть, но наш главврач не хочет брать людей с улицы. А все знакомые, как видишь, – Новоселов кивнул головой в сторону невнятно гудящего ресторанного зала, – уже при деле. Тебе пора подниматься, и это хорошая возможность. Ты оперирующий хирург с почти семилетним стажем, и я за тебя поручусь.

– А сколько у вас платят?

Новоселов назвал сумму в два раза превышавшую общий заработок Коваленко в самые «урожайные» месяцы. Егор буквально кожей почувствовал дунувший ему в спину попутный ветер удачи:

– Я согласен.

– Тогда пойдем, обмоем это дело.

Они вышли из ресторана через три часа и, как проверенные временем закадычные друзья, подражая рок-героям известного клипа, пошли в обнимку по ночному осеннему бульвару, разбрасывая ногами разноцветные пожухлые листья.

Осень – в небе жгут корабли!

Осень – мне бы прочь от земли!

Через три недели, выйдя на работу в клинику пластической хирургии «Зодиак – XXI», Егор Коваленко впервые ощутил себя человеком нового тысячелетия. Клиника, уютно расположившаяся в глубине старого московского парка, по своему техническому оснащению и уровню обслуживания являла собой образец идеального медицинского стационара. В ее коридорах в отличие от горбольницы по утрам пахло не хозяйственным мылом и дешевым стиральным порошком, а живыми цветами и дорогим парфюмом, кукольно-вежливые медсестры с неизменными улыбками обращались ко всем пациентам по имени-отчеству, а не менее вежливые обитатели одноместных люксовых палат буквально лучились успехом и благополучием. Все это поднимало статус Егора в его собственных глазах на недосягаемую ранее высоту. Первое время он под руководством Леши Новоселова учился правильно определять точки введения и количество инъекций ботокса, рестилайна и ювидерма, а через месяц, успешно сдав внутренний экзамен, был допущен к самостоятельной практике. У него появился собственный кабинет с тешащей самолюбие и радующей глаз табличкой:

Инъекционная контурная пластика лица.

Врач высшей категории

Коваленко Егор Анатольевич.

Основными клиентами Егора были приближающиеся к полтиннику и упорно не желающие расставаться с молодостью представительницы среднего класса. Эти преданные поклонницы «Дискотеки 80-х», несмотря на свое солидное положение и возраст, в глубине души навсегда остались теми юными беззаботными студентками, которые когда-то лихо отплясывали на институтских вечерах под заводные ритмы «Арабесок» и «Оттавана». Теперь, сделав карьеру или просто удачно выйдя замуж, они не жалели ни денег ни времени на борьбу с «гусиными лапками» и «морщинами гнева» и смело накачивали себя ботоксом и гиалуроновой кислотой. Егор, совсем недавно перешагнувший тридцатилетний рубеж, не переставал удивляться, зачем этим дамам уже предпенсионного возраста так нужны обездвиженные кукольные лица и по-рыбьи выпяченные губы. А женщины, получив необходимые инъекции, искренно благодарили его и беззаботно упархивали в другие кабинеты: на липосакцию, подтяжку груди и армирование тела «золотыми» нитями. А через полгода, когда действие препаратов заканчивалось, и на лицах снова проявлялись морщины, они, словно подсевшие на иглу наркоманы, снова возвращались в кабинет контурной пластики за новыми дозами перлайна или диспорта.