Совет министров принял решение ввести пост государственного секретаря в статусе первого заместителя министра. Тогда же я и занял этот пост, а Мартиньш Вирсис остался просто заместителем министра, тем самым выпадая из выпестованной мною системы.

В 1992 году, когда фактически произошла вся эта реорганизация, в серьезном положении оказался Я. Юрканс. У него начались основательные разногласия с И. Годманисом, а самое главное – он не смог никак найти общего языка с Комитетом по иностранным делам Верховного Совета. Этой комиссией после того, как от руководства ею был отстранен Маврик Вульфсон, руководил тогда Индулис Берзиньш. Но у Я. Юрканса разногласия были не столько с И. Берзиньшем, сколько с другими. В результате впервые в только что восстановленном Латвийском государстве Верховный Совет пытался выразить недоверие министру, и им оказался Я. Юрканс. Парламентские дебаты были тяжелыми, но на сей раз министр остался в должности; свой портфель ему пришлось отдать позднее.

Необходимо напомнить, что в то же самое время шли острейшие споры и о латвийской оборонной доктрине. Я. Юрканс и министр экономики Я. Аболтиньш выступали против армии, как таковой, ничем это не аргументировали, просто считали, что Латвии не нужна армия (что это глупость), вполне достаточно полиции. В конце концов эта позиция и послужила причиной его последующего освобождения от должности.

Кого назначить на его место? Была предложена кандидатура Георга Андреева, известного врача, который многим в то время казался политически не яркой фигурой и человеком без амбиций. Конечно, те, кто знал его по комиссии иностранных дел Сейма и как представителя от Латвии в Парламентской ассамблее Совета Европы в Страсбурге, знали, что он очень серьезный и многообещающий политик, поэтому нет ничего удивительного в том, что очень скоро Г. Андреевс сумел завоевать заслуженную популярность. С ним у меня сразу же сложились хорошие отношения.

В Министерстве иностранных дел в мои обязанности входили сложные материальные вопросы в связи с создававшимися дипломатическими миссиями Латвии: подыскивание помещений для посольств, их аренда или покупка, размещение и т. д. и т. п. В этой связи вспоминаю, что еще до объединения Германии (1987—1988 гг) СССР начал серьезное наступление на то, чтобы захватить законно принадлежащий Латвии участок земли в Западном Берлине. Он находился в очень престижном районе города и не был застроен. Использовали обычные аргументы, что Латвия с 1940 года – составная часть СССР, поэтому недвижимое имущество естественно принадлежит СССР. Чтобы избежать плачевного результата, Анатоль Динбергс в Вашингтоне принял решение, что землю эту надо продать и деньги сохранить для нужд независимой Латвии. Когда земля в Западном Берлине была продана примерно за 3 млн марок, эти деньги несколько лет находились под опекой западноберлинского суда.

В нашем МИД об этой сделке узнали в 1992 году, когда на повестке дня было скорейшее создание сети латвийских посольств за границей, и тогда Эгил Левитс сказал мне, что за эти деньги можно было бы купить здание для латвийского посольства в Бонне, а также и для других посольств. Было осмотрено много зданий, пока не нашли подходящее прямо напротив Министерства иностранных дел Германии, рядом с посольством Люксембурга. Это здание нам обошлось, кажется, в 800 000 немецких марок. Что же касается денег, находящихся в Берлине, то о них я весьма беспокоился, ибо хватало людей, которые стремились их перечислить в бюджет Латвии, тогда их использование для нужд Министерства иностранных дел стало бы проблематичным. Чтобы мои аргументы о сохранении берлинского счета только для обустройства посольств имели больший вес, я пригласил на заседание правительства Эгила Левита, нашего посла в Германии. Таким моим не согласованным с ним действием Я. Юрканс был достаточно изумлен, но (и это главное) результат был для нас благоприятен. Купили тот самый упомянутый боннский дом, которому необходимы были капитальный ремонт, создание интерьера, покупка мебели и т. п. Кстати именно тогда впервые при восстановленной независимости был устроен конкурс на лучшую строительную фирму для ремонта этого здания. В конкурсе принимали участие шесть фирм, победила Velve, чьи специалисты работу закончили вовремя и очень хорошего качества. Velve была среди строительных фирм, начинающих деятельность в рамках Гильдии ремесленников. Ее первой (или одной из первых) самостоятельной работой была реконструкция помещений Бюро информации Северных стран на бульваре Бастея. Мне кажется, что по крайней мере в то время Velve была несомненно самой квалифицированной компанией в области реконструкции. Среди претендентов было и еще существовавшее Управление реставрации под руководством С. Мейеровица. Оно также участвовало в конкурсе по поводу боннского посольства. Любопытно, они предложили осуществить реконструкцию по расценкам, по крайней мере в шесть раз меньшим, чем допускает нормальный рассудок. Сразу же стало понятно, что здесь что-то не то: скорее всего, они продолжали вести себя в прежнем советском стиле, т. е. показывать чрезвычайно низкую цену, стремясь победить в конкурсе, чтобы потом взвинчивать стоимость работ вверх. В этой связи я считал и считаю по сей день, что заказы на многие важные объекты реставрации и реконструкции, в том числе и ремонт кабинета премьер- министра и примыкающих к нему помещений, Velve получила совершенно справедливо; ибо она всегда побеждала в конкурсе, выдержав конкуренцию с предложениями других фирм. Кстати Velve не является самой дешевой конторой, но они гарантируют высокое качество (и выполняют это всегда) и выдерживают сроки.