«Оказывается, я щепетильный человек, – похвалил сам себя Олег. – Будем надеяться, что это не помешает моей работе… А может, со временем пройдет?»

Размышляя над нравственными проблемами, он сходил в туалет, помылся, почистил зубы. Холодная вода не только взбодрила его после второй бессонной ночи, но и отвлекла от моральных терзаний. Тогда он еще не знал, перед каким выбором вскоре поставит его судьба.

За время его отсутствия в кабинете появилась Рябинина. Олег это понял еще в коридоре. Но отчего же еще дежурный по ОВД капитан Кобзев мог бросить свой пост. Зайти в кабинет Захарова он все же не рискнул, а стоя в коридоре (и не выпуская из виду свое рабочее место), через распахнутую дверь слушал, как внутри что-то веселое рассказывал кумир всех женщин, лучший оперативник ОВД майор Игошин.

Подойдя ближе, Олег услышал Ольгин смех, негромкий и очень пленительный.

– Смотри, Игошин, пока ты тут болтаешь, у Кобзева пульт дежурного уведут.

Игошин не обиделся. Что ему было обижаться, признанному сыщику, в подчинении у которого во время ведения дел ходили и полковники и которого, по слухам, сватали в МУР, на Петровку.

– Тебя можно поздравить? – миролюбиво поинтересовался он.

– Да вот не колется, – вдруг вырвалось у Олега.

– Это тот интеллигент? Подержи его в «клоповнике» с бомжиками – запоет соловьем.

– Лавриков дал время до вечера.

– Тогда дави, – посоветовал Игошин. – А если что – зови, помогу.

Майор не насмехался. Он всегда был готов помочь и уже помогал Олегу.

– Спасибо.

Игошин улыбнулся Рябининой:

– Оленька, я вам потом дорасскажу, пришел ваш строгий начальник.

– Обязательно, Сергей Геннадиевич, как-нибудь расскажете.

– Просто Сергей, мы же договорились.

– Хорошо, Сергей Геннадиевич.

– Что за женщина! – восхитился Игошин. – Ничем ее не проймешь!

– У тебя в кабинете телефон звонит, – сказал Олег.

– Не слышу.

– Точно звонит.

Игошин не спеша двинулся по коридору. Ушел и дежурный. Только теперь, очистив поле от соперников, Олег зашел в кабинет. Ольга – воспитанная девушка – встала при появлении начальника, поздоровалась. Олег неловко кивнул, думая, что по виду Рябининой ни за что не скажешь, что она тоже почти не спала, такая она была свеженькая и отглаженная.

Олег засмотрелся на девушку, а та словно и не замечала затянувшуюся паузу – спокойно сидела: спинка прямая, коленки вместе, носки туфель чуть-чуть врозь – выпускница института благородных девиц, да и только.

И где ее всему этому обучили?!

Олег торопливо отвел взгляд, суетливо переложил на столе бумаги, поменял местами карандаши и сказал строго:

– Вы опоздали.

– Да, извините, – ответила она кротко.

– Я знаю, вчера вы почти не спали. Но работа у нас такая.

– Я понимаю. Больше не повторится.

Олег кашлянул, не зная, что еще сказать, взялся за трубку внутреннего телефона, в воспитательном запале почти приказал Кобзеву:

– Дежурный, Токарева из КПЗ на допрос.

В трубке весело рокотнуло:

– Олежек, ты сберендил! Всех выводных забрали на облаву. Топай за своим мокрушником сам.

Олег поспешно бросил трубку, покосился на Рябинину – слышала она или нет. Ольга смотрела невозмутимо, только в уголках глаз – показалось ли ему? – мелькнула лукавая искорка.

– Пойду к экспертам, – деловито сказал Олег. – Может, Анисин сообщит что. А на обратном пути захвачу задержанного, приготовьтесь к допросу.

Анисин ничего не мог сообщить, ибо сам только что пришел. Олег застал его врасплох, во время переодевания. О, это была целая процедура, ритуал! Сначала старый криминалист снимал с себя плащ: снимал, сидя на стуле. Пуговицы упорно не хотели расстегиваться, не подчиняясь толстым дрожащим пальцам, и с каждой приходилось воевать отдельно. Криминалист при этом так тяжело дышал, что казалось, будто он восходит на Эверест. Он даже не смог поздороваться с Олегом и только поднял на него полный страдания взгляд.