В понедельник в больницу нагрянула комиссия из Минздрава. Как вы думаете, кто писал гору объяснительных, оправдывался и получал по шапке? Да, да, именно лечащий врач, зав. отделением реанимации и главный врач. Писали, оправдывались и снова писали. Целый час. И всё это в разгар работы.

Основная претензия чиновников: как вы могли такого важного пациента ОТДАТЬ какому-то Брюсселю? С нашим уровнем медицины мы должны были САМИ его спасти. Опозорили страну. Должно быть стыдно, товарищи доктора!

Николаю стыдно не было. Присутствовала уверенность, что врачи городского посёлка Брюссель в грязь лицом не ударят и пациента спасут. Ну или не спасут. Но тогда его смерть не испортит статистики отечественной больницы. А статистика в нашем деле – это самое главное.

Летом 2019 года, когда границы ещё были открыты, а термин «коронавирус» был известен только специалистам-эпидемиологам и студентам медицинских вузов, в отделение моего коллеги, врача-нарколога одной из столичных клиник, попал интересный пациент.

В принципе, образ наркомана – опустившегося человека с безумным взглядом и в рваной одежде – уже давно ушёл в кинематограф и в жизни попадается не так уж часто. Наркоманы стали прилично выглядеть. Среди них много успешных, богатых бизнесменов, «золотой» молодёжи, всевозможных «творческих» людей. Нет, встречаются и оборванцы с безумными глазами, но, если сравнивать, «благополучных» клиентов всё больше.

Поэтому новый пациент клиники никого не удивил. Бизнесмен, владелец заводов-пароходов, хорошая машина, золотые часы известной марки. Синдром отмены, говоря языком улиц – «ломка». «Ломка» в лёгкой форме, пока ещё ничего критичного, но пациент категорически отрицает употребление. Мол, никогда не курил, не колол, вообще к этой гадости не притрагивался.

Впрочем, и это врачей не удивило. Каждый второй попадающий в их отделение наркоман с дорожками на венах – агнец божий, попробовавший в первый раз. Особенно, если где-то недалеко находятся строгие дяди в серой форме.

Бизнесмена пролечили, оказали фармацевтическую и психологическую помощь. В процессе этой самой психологической помощи пациент с врачом подружился, приобрел привычку захаживать к нему на кофе и принялся хвастаться.

– Я, – рассказывал он, развалившись на диване в ординаторской. – Вообще устал от жизни. Даже бросить всё на фиг хотел. Бабки эти, бизнес, машина. Скучно. Согласись?

– Угу, – кивнул врач, прикидывая, где бы ему взять такую кучу денег, чтоб стало скучно.

– И кризис на меня навалился. Депрессия. Ничего не помогало.

– Поэтому и принимать начал?

– Ну я же тебе говорил, – поморщился пациент. – Не прикасался я к этой дряни. Просто по-мужицки запил! Бухал дня три, а потом понял, что не моё это. Чуть не помер. Башка разламывается, с утра ещё хуже, чем с вечера. Не получилось забухать.

– В следующий раз лучше забухай, – предложил нарколог. – Я больше по алкоголикам специализируюсь. А от твоей дряни могли неизвестные последствия быть.

– Я в сотый раз тебе говорю – не наркоман я!

– А никто не говорит, что наркоман. Ну принял раз-другой, с кем не бывает.

– Доктор, что ты колешь меня как мент!

– Не буду, не буду. Рассказывай дальше.

– Депрессия, говорю, навалилась. А тут друзья подсказали, что живёт в одной индийской деревушки гуру.

– Гуру? – встрепенулся врач. – Поподробнее.

– У него там целая деревня. Честное слово. Он там какой-то религиозный вождь и мудрец. Народ толпами стекается не только с округи, но и со всего мира приезжает.

– И ты поехал?

– Отправился познавать истину.

– Познал?

– Вот ты смеёшься, а я познал. Три месяца там жил. Условия, конечно, не пятизвёздочный отель. Барак с соломенной крышей, спали толпой на полу. Кормили из мисок глиняных бурдой из риса и овощей. Сортир с какими-то жабами-пауками. Девки немецкие ходили, одну за это самое место скорпион ухватил. Визгу было! – пациент улыбнулся от приятных воспоминаний.