Хорошо ещё яйцо оставалось и морс – нашлось, чем немного перебить устроенную организму ядерную атаку. Умяла и их, следом поругала себя за неосмотрительную прожорливость. Но желудок, вроде, был и не против. Наоборот, только теперь наступило ощущение очень даже приятной сытости.

Добросовестно распотрошив и разложив недоеденный лук по тарелке, пристроила её на табурет поближе к изголовью кровати и растянулась на постели.

- А вот постель-то мы почему-то не поменяли. – лениво толкнулась мысль в разнеженный мозг.

Запах несвежего белья прорывался даже сквозь густое облако моего лукового дыхания.

Спустя буквально пару минут в двери постучались. Кристи заглянула в комнату, сморщила нос и часто заморгала заслезившимися глазами.

- Что, неужели такая газовая камера? – глянув на реакцию горничной, пожала плечами. Но тему решила не заострять. Тем более, что сама-то, вроде, уже и притерпелась.

- Мадам, может быть вы хотите, чтобы я приоткрыла форточку? – горничная, подозрительно покосившись на пахучий, слезовышибающий натюрморт в тарелке у кровати, неуверенно направилась к окну.

- Спасибо, дорогая, не стоит. – ну конечно, я тут обрыдалась, пока добыла себе немножко полезных фитонцидов, а она их возьмёт и выветрит. – Я позже сама открою. (Про пользу свежего воздуха тоже не стоит забывать.) - и невозмутимо добавила. – Лучше мы пока поменяем постель, а потом ты принесёшь мне что-нибудь почитать. Хорошо?

- А… что бы вы хотели? Книгу или газету? Господин Ральф сегодняшнюю уже прочёл.

- О-о! Хорошая новость. В этом мире есть газеты!

*Экюйер («оруженосец» и буквально «щитоносец»): низший чин в дворянстве, на который имело право подавляющее большинство безымянных дворян.

10. 9

Почему я так обрадовалась именно существованию газет, думаю, очевидно. Помимо какой-то современной общественной информации, в них обязательно бывает дата и место выпуска. У меня, наконец-то, появилась возможность безопасно и абсолютно достоверно узнать, где я.

От волнения, кажется, даже руки немного задрожали, когда Кристи принесла мне корреспонденцию Ральфа.

«Журналь де Лион» - гордо гласила крупная надпись вверху по центру.

- И никакой ты не «журналь», максимум «газет». А если уж совсем честно, то «листок». – мысленно бормотала я, разглядывая это чудо печатной журналистики и выискивая глазами заветные цифры.

Пришлось даже дойти до окна, чтобы, как той «бабушке» из «Красной шапочки», лучше видеть.

Несколько раз в правом верхнем углу прочитала «18 апреля 1768 года», прежде чем до сознания дошёл весь смысл новости. Она была не очень хорошей. Даже совсем нехорошей. Где бы я ни находилась, конец восемнадцатого века громче всего прославлен тем, что мир начали сотрясать революции. Начиная, как раз, с Европы в каждом её закоулке.

Не скажу, что так уж отлично знаю зарубежную историю, но такую-то веху трудно не запомнить. Головы монархам рубали направо и налево. И если это время не за горами, то… Я на личном опыте знала, что такое «реставрация системы». Проще говоря, слом.

- Неужели снова угораздило «родиться» в эпоху глобальных перемен? – настроение катастрофически катилось в яму. – В таком случае, Рози со своими каверзами – просто пылинка перед волной грядущих проблем. Нежный аленький цветочек… Погоди… Это у нас что?.. - углубившись в мрачные размышления, я рассеянно продолжала изучать «журналь».

«Генрих 17 Милосердный, король Фриниции, герцог Ангулемский, герцог Орлеанский, герцог Анжуйский, герцог Бурбонский, герцог Овернский, тыр-тыр-пыр… повредил ногу на охоте…» - сообщала статья под названием газеты.

- Э-э… что-то я запуталась. Все эти герцоги враз переломали себе ноги на одном мероприятии?.. Да нет, ясно же написано: «повредиЛ». А!.. Тьфу ты, нагородят огород с кучей титулов… Так. Получается, вот это вот всё у нас король Фриниции… Фриниции?*