Рядом, молча и неподвижно, встал его спутник, будто превратившись в каменную глыбу. Луна осветила жесткие черты его лица.

– Мы на месте, Ата, – сказал он, повернувшись к генералу.

Тот едва заметно шевельнулся.

– Да, государь.

Он снова повернулся к луне и медленно моргнул. Словно смаргивая какую-то завесу.

Перед ним было огромное ущелье, залитое лунным светом. Он сидел на краю, на громадном валуне. За его спиной стоял генерал. Темная тишина поглотила его сознание.

В следующий миг перед ним было все то же ущелье, только залитое ярким холодным солнцем, а рваные кусочки белых перистых облаков медленно плыли внизу, отбрасывая на дно ущелья огромные тени. В ушах шумела тишина, затопляя мозг мягкой легкой пеной.

Какая-то незнакомая, совсем малюсенькая часть его пела тихо и заунывно, повторяя одно и то же: эу, эу, эу. Он слышал эти звуки всем своим телом, которое уже давно перестал чувствовать. И откуда-то он знал, что эти звуки были его болью в спине.

Он моргнул еще раз, и все изменилось.

Словно огромная «вертикальная пасть», открывшись, захлопнулась вокруг него. Он с поразительной ясностью вдруг осознал себя тем, на что так долго смотрел все это время, в миг ощутив, увидев и услышав себя каждым камешком, травинкой, каплей росы и кристаллом снега этого огромного ущелья. Он был частью и целым одновременно, непосредственно и без сомнений воспринимая то, что его окружало, и чем он не был.

Он не был тем, что было на самом верху, – маленьким неподвижным человеком в ярком шлеме и плаще, смотрящим на него застывшим взглядом.

И в этот миг осознания «вертикальная пасть» снова открылась и захлопнулась вокруг него. И он снова стал человеком, глядящим на ущелье. Когда человеческое осознание наполнило его, «пасть» снова разверзлась, и он вновь смотрел на человека в шлеме, сидящего на вершине горы.

Ущелье – человек – ущелье… Он становился то одним, то другим, каждый раз меняясь, как только осознавал себя не тем, кем был до этого.

Так продолжалось бесконечно. Пока не произошло то, что должно было произойти.

После всех этих долгих лет поиска, наполненных кровавыми сражениями, славными подвигами, смертельной отвагой, бесконечной болью и бессмертной славой, он, наконец, нашел то, что искал.

«Ты непобедим, сын мой!» – услышал он далекий голос пифии перед тем, как пробудиться. – «И это твой крест».

В тот же миг он осознал себя на краю пропасти и медленно поднялся с валуна, вздохнув полной грудью. Сзади его поддерживал генерал. Он чувствовал жар по всему телу. Трясущимися руками он снял с себя шлем и обернулся.

– Ата! – сказал он срывающимся голосом. – Теперь я знаю! – и, набрав в легкие воздух, закричал…

Антон.

– Ну, что, коллега, велкам ту ауэр тим, как говорят англичане, т. е, добро пожаловать в команду. Английский знаешь?

Сергей, начальник охраны, здоровый мужик с пистолетом подмышкой, с интересом рассматривал огромного, как гора, человека, сидевшего перед ним за кухонным столом.

Антон покачал головой. «Обложив» большую кружку с дымящимся кофе огромными ручищами, он устало глядел на босса.

– Федя говорил, ты просто класс! Сечешь опасность на раздватри. Правда, что ли?

Брови Антона лениво полезли вверх. Уголки губ опустились. Вышла довольно глупая мина, типа «не знаю, о чем ты говоришь».

– Поделись, – с алчностью голодного шакала блеснул глазами НачОх, – как ты это делаешь?

Антон вдохнул запах кофе, наклонившись над кружкой.

– Ну…

– Ага?

– Ээ…

– Так-так?

«Съехать» с темы не удавалось, и Антон нехотя ответил:

– Я… это… смерть чувствую…

– Не гони!

Антон отхлебнул кофе.

– Правда что ли? Так ты из этих…?