– Ну! И чего ревём? – Лена обняла меня за плечи и блестящими глазами посмотрела в мои, – Светик… Пардоньте, Александра Шерл, ответственно заявляю вам, что это – успех. Слушай, а почему именно Шерл?

– Мой талисман. – я достала из-под блузки кулон с непроглядно-чёрным камнем, – От бабушки достался.

С того памятного дня прошло уже пять лет. Переводы постепенно отошли на второй план, а затем и вовсе сошли на нет. Много было историй создано, горы информации перелопачены, и теперь я с полной уверенностью могла называть себя человеком, который ничерта не умеет, но зато в теории – знает всё. Ну или почти всё. Ибо читано-писано.

Теперь вот, в кои-то веки, еду на заслуженный отдых.

Честно говоря, в эту поездку я совершенно не собиралась, попала негаданно и по блату.

Неделю назад мы с Катериной (для всех остальных – Катериной Ивановной Гольц) в "Монархе" отмечали удачное завершение новой книги. Дело в том, что прототипом главной героини моего последнего опуса как раз и была эта яркая, пышущая жизненной энергией брюнетка.

В роман она угодила, что называется, на спор. Вообще-то, я не очень люблю говорить о своей писательской деятельности, но тут, как говорится, нашла коса на камень. На Ленкиных именинах в ресторане за общим столом обнаружился один товарищ, весьма скептически настроенный на дамское творчество. Кого уж чёрт дёрнул за язык проболтаться о моей профессии – не знаю, но мужика зацепило и понесло.

– И что, это работа? – оттопырив нижнюю губу, захмелевший гость водил перед собой фужером с коньяком, – Это разве литература?

Все споры насчёт объективной полезности моего труда давно уже, вроде, перестали волновать нервы. Доказывать, что людям иногда необходимо греть душу добрыми сказками даже во взрослом возрасте – совершенно не собиралась. Несколько раз пыталась соскользнуть с темы, но настырный собеседник вцепился в меня, как чесоточный клещ. В общем, вопреки годами сознательно выработанной сдержанности, я начинала конкретно закипать.

– Пональёте розовых соплей, и разма-а-зываете. – доводя до белого каления не только меня, но и невольных свидетелей, распалялся тот, – А ещё салфеточки вяжете и миллионы лопатой гребёте. А ты попробуй из ничего сделать всё! А? Да вот хотя бы без этих ваших бабских рукоделий.

Заткнуть оратора не удавалось никакими дипломатическими способами, а портить праздник подруге докучливым спором, грозившим перерасти в склоку – совершенно не хотелось.

– Какие будут ваши предложения? – неожиданно даже для себя, заявила я, развернувшись к нему всем корпусом и вызывающе вздёрнув подбородок.

– М-м-м… А-а-а… – подобная реакция, наконец, поставила скандалиста в тупик и заставила сменить риторику, – И что, прям напишете?

– Спор. Задавайте исходные условия.

– А какова, так сказать, цена вопроса? – прищурился тот.

– Ящик коньяка. – указала глазами на его фужер, хотя зачем он мне – непонятно, крепкий алкоголь не входит в список моих вкусовых предпочтений.

– Тогда-а-а… Сейчас. – мужик задумался, подбирая самые бесполезные, с его точки зрения, навыки, – Пусть она будет певичкой. В средневековье. И ещё монашкой. – для верности усложнил условия задачи он.

– Годится. – я решительно выставила кисть для пожатия, должного поставить уже точку в утомительных дебатах.

– А-а-а, не-ет! – "литературный критик" всея Руси отдёрнул руку, почти было дотянувшуюся до моей, – Погодите, ещё героиня! Вот пусть будет… да хоть она. – Его палец указал на первую попавшуюся фигуру, которая принадлежала как раз Катерине.

Та едва не поперхнулась пузыриками. Собственно, на том и подружились. Прототипом героини, на моё счастье, оказалась активная и интересная дама – директор одного из филиалов сети магазинов весьма известного бренда.