– И всё-таки это правда – возразил русский агент охраны.

– Я не верю вам – сказал зло Холмс. – Чтобы вы могли определить слежку с вашим даром ничего не видеть у себя под носом, за вами должны были следить какие-то очень плохо подготовленные агенты. Но где таких агентов будут держать?

– В военном ведомстве – сказал господин Манусевич-Мануйлов. – Я увидел человека в поезде, с которым раньше мне приходилось сталкиваться в Тегеране. Этот человек служит в армейской разведке. Он входил в группу ликвидаторов главарей восстания. Я видел этого агента всего один раз на совещании, когда мы все вместе получали указания от руководителя операции. Так что все ваши язвительные замечания в мой адрес неуместны в данном случае, мистер Холмс.

– Как же могут быть неуместны мои замечания? – вскипел Холмс. – Когда вы приходите и начинаете рассказывать нам всякую ерунду вместо того чтобы ясно и точно сказать – господа, я только что увидел в поезде ликвидатора из русского военного ведомства, по моему мнению, он следит за нами. Мне пришлось буквально клещами вытянуть из вас эту информацию. Разве я не прав?

– Но вы сами ведете со мной нечестную игру – ответил русский агент охраны. – Вы полностью игнорируете меня, так словно я не ваш партнер. Скрываете свои истинные намерения от меня. Так что не вам меня упрекать в скрытности. Вы видите соломинку в моем глазу, а бревна в своем глазу не замечаете. Начнем с того, что я до сих пор не знаю, где вы были и чем занимались в то время, когда вы работали один. Так что не надо мне предъявлять никаких претензий, мистер Холмс. Я ведь этого не делаю, хоть у меня есть на то все основания.

– Вы правы, у вас есть основания предъявлять мне претензии – признал Холмс. – Я действительно должен вам рассказать о том, где был и что делал по приезду на континент. Спешу вам сообщить о том, что я покинул почти сразу же после нашего прощания на вокзале Париж для того чтобы посетить ряд лекций известных на всю Европу профессоров в университете Лозанны. Всего в Швейцарии я пробыл два дня, а в Париж вернулся сегодня утром.

– Вы сошли с ума? – спросил удивленный Иван Федорович.

– В какой-то мере – ответил Холмс. – Но это не важно, главное, что мне удалось получить за большие деньги тот самый ответ на мой запрос, который я делал когда-то по рукописи, рассказывающей о еврейском мировом заговоре французскому правительству. Кроме того мне удалось выкупить ту самую рукопись с правками профессора Мориарти, которая была перехвачена мною в 1891 году и находилась в полиции Берна. К тому же я еще я приобрел некий памфлет журналиста Мориса Жоли, который якобы лег в основу интересующей нас рукописи. Затем переговорил с рядом крупных специалистов в области литературоведения и журналистики. Мне нужна была консультация этих специалистов для того чтобы попытаться определить подлинных авторов рукописи, интересующей нас. Отчет об этих разговорах, как и других произведенных мною действиях подготовлен. Можете с ним ознакомиться. Как видите, благодаря моей скрытности удалось решить много важных для нас вопросов.

– Извините – сказал господин Манусевич-Мануйлов, быстренько пробежав глазами отчет. – Вы много сделали. Признаю.

– Это я должен перед вами извиниться – сказал Холмс. – Я действительно бываю резок. Я часто скрываю свои намерения и стараюсь вести свои дела втайне от всех. Но такое поведение мне помогает часто решать те задачи, которые передо мной ставят мои клиенты.

Господин Манусевич-Мануйлов сказал в ответ:

– С вами очень интересно, мистер Холмс, многому у вас можно научиться. Но главное это результат. А он теперь есть. Вы не совсем правильно меня поняли. Я не обижаюсь на вас за то, что вы ведете свои дела так, как вам удобно делать. Нисколько. Я переживал о том, что мы зря теряем время, что нам нечего доложить моему патрону. Ведь я не знал вас, поэтому и нервничал. А теперь я убедился в том, что на вас можно положиться. Вы человек дела. Вы сделали за три дня больше, чем я с Матвеем Головинским за несколько месяцев. Теперь понятно, как нам вести дальнейшее следствие. Как только будет дана команда, мы с моим товарищем вернемся в Париж. Засядем в национальной библиотеке и выясним, кто работал с памфлетом Мориса Жоли. Так определится круг интересующих нас лиц, рано или поздно мы найдем то, что ищем. Работа большая, но вполне выполнимая. Короче, больше у меня к вам претензий нет. Я отныне полностью полагаюсь на вас господа, полагайтесь же так же и на меня. И примите еще раз мои извинения.