– Ты бы все-таки… того, – заволновался Тамбовцев. – Не ходи один. Возьми напарника. Хотя бы Валерку Ружецкого. Вдвоем – веселее. И не так опасно.

– Нет, – отрезал Баженов. – Мне некого взять. Кроме нас с тобой, никто не знает, где ОН лежит. И что ОН на самом деле из себя представляет. И не должен знать. Понимаешь? Так что я пойду один.

– Ну, смотри. Ты все же будь поосторожней. Баженов отмахнулся.

– Само собой. – Он почесал переносицу. – Вообще-то, я сейчас о другом думаю.

– О чем?

– Предположим, – Шериф подошел ближе и понизил голос, словно боялся, что их могут подслушать, – что там действительно что-то есть. Ну, я имею в виду то, что мы оба с тобой подумали. То, чего мы больше всего… опасаемся. Понимаешь? Как бы нам предупредить ситуацию? Как заставить этих олухов, – он кивнул через плечо в сторону городка, – сидеть дома? Мало ли что, Николаич. Мало ли что… Береженого Бог бережет.

– Ну и как ты хочешь заставить их сидеть дома?

– Есть у меня одна мыслишка. Как считаешь, для бешенства сейчас сезон подходящий?

– Совершенно неподходящий, – уверенно ответил Тамбовцев.

– Это не важно. – Губы Шерифа раздвинулись в подобии улыбки. – Мы пойдем к Левенталю, заставим его включить свою чертову шарманку, и я объявлю, что в округе замечена бешеная собака. Попрошу всех жителей не выходить из дома и не оставлять без присмотра детей. А ты прочтешь лекцию на полчаса, такую, чтобы хорошенько пробило, до самой задницы. Чтобы все сидели дома. По крайней мере, сутки. Пусть в мокрых от страха штанах, но дома. Пока я все не выясню. Понял?

– Угу. – Тамбовцев кивнул. Идея с радиообращением казалась не такой уж глупой, если разобраться. Он уже прикинул основные моменты своей речи.

– Николаич, напугай их посильнее. В конце концов, бешенство – это цветочки по сравнению с… Ну, ты знаешь. – Баженов мог бы и не убеждать в этом Тамбовцева. Тот и сам прекрасно знал, что бешенство – это просто цветочки. – Кстати, этот новый парень из Александрийска… Как его там?

– Оскар Пинт, – подсказал Тамбовцев.

– Да, он самый… Дал же Бог имечко. Пусть остается здесь, обустраивается и все такое. С одной стороны, это хорошо, что он приехал. – Шериф не стал объяснять, почему, но Тамбовцев и так понял то, что Баженов боялся произнести вслух: если дело примет самый дурной оборот, то лишний доктор не помешает, напротив, очень даже пригодится. – А, с другой стороны, я ему пока не доверяю. Так что рано болтать языком. Воздержись, Николаич. Хорошо?

– Не знаю, Кирилл. – Тамбовцев в задумчивости покачал головой. – По-моему, ты не прав. Новый человек, образованный, порядочный, умный, – это по глазам видно. Тут важен свежий взгляд. Может, он со стороны увидит то, чего мы не замечаем?

Шериф молчал. Он боролся с сомнениями. «Дыра в голове» не давала покоя. Он привык подозревать всех и во всем. А этот новый доктор… Какого черта он приперся сюда? В такую глушь, куда добровольно никто ехать не хотел? Вдруг взял и приехал? Зачем? Истинной причины Баженов не знал, и оттого поступок Пинта казался еще более подозрительным.

Кроме того, Шериф привык справляться со всеми проблемами сам. Ему не требовалась помощь.

– Я так думаю, Николаич, что мы, конечно, пьем самое дешевое пиво. Это верно. Наутро у нас болит голова и пучит живот. Но мы никогда не сдаем бутылки. Понимаешь, что я имею в виду? Скажи ему про бешенство, и достаточно. Пусть сидит в больнице и будет готов ко всему.

– Да какое там бешенство, Кирилл, – укоризненно сказал Тамбовцев. – Его этим не проведешь.

– Не важно. Ты скажи, он все равно услышит по радио.

– Ну да. Конечно.