Эта усмешка! Да! Она промелькнула перед мысленным взором Пинта подобно вспышке, и он сразу вспомнил, на кого похож странный Шериф. Ну конечно же: Чак Норрис, техасский рейнджер. Для полного сходства не хватало рыжей бороды, замшевых перчаток и никелированной звезды на рубахе. А в остальном – просто вылитый: красное лицо, крепкие плечи и нарочито усталый взгляд исподлобья.

Пинту понравилось обращение «док». Это тоже было по-техасски. Являлось частью образа.

Что и говорить? Он, конечно, с приветом, но, по крайней мере, выглядит органично. Добро пожаловать, «док»! Ты сам сюда забрался. Ты сам этого хотел.

Баженов стоял метрах в двух от Пинта и сокращать эту дистанцию не намеревался. Более того, завидев движение Пинта – тот просто хотел протянуть руку для рукопожатия, как это принято у всех нормальных мужчин, – Баженов отступил еще на один шаг и со скучающим видом стал рассматривать тепловоз. Пинт понял свою ошибку и руку убрал.

Да, здесь все не так просто… Посмотрим, что будет дальше.

– Пойдемте, док! – Баженов махнул рукой в сторону уазика. – Боюсь, что скоро начнется дождь. Я не люблю ездить в дождь. А вы?

– Я? – Пинт поднял чемодан и пошел к машине. – Честно говоря, я вообще не умею водить. Но в одном я с вами совершенно согласен: в дождь хорошо только спать. Все остальное лучше делать в сухую погоду.

– Ха! – Шериф ухмыльнулся, в глазах мелькнула хитринка. – В дождь очень хорошо сидеть в бане. Точнее, не в бане, а в предбаннике, за столом из неструганых досок, завернувшись в простыню. На столе чтобы – водочка, огурчики, помидорчики, ну, и… Не одному чтобы. И смотреть в окно, как холодные струи лупят по кочанам капусты…

Пинт опешил. Вот те на! Не ожидал у техасского рейнджера приступа среднерусского поэтического настроения.

Он на какое-то мгновение даже застыл на месте, но вовремя спохватился и поспешил за Шерифом: кажется, с неба опять закапало, как из неисправного водопроводного крана. Пока не очень сильно, но ведь и не по капусте.

Пинт положил свой багаж на заднее сиденье:

– Что это у вас здесь лежит, Шериф? Можно отодвинуть?

Баженов бросил взгляд на продолговатый сверток в промасленных тряпках.

– Это так… Пригодится. Валяйте, док! Ставьте чемодан на пол – места хватит. А саквояж можете взять на колени. У вас там револьвер?

У Баженова была странная манера говорить: с ходу и не разберешь, шутит он или говорит серьезно. Правда, иногда он улыбался, облегчая собеседнику задачу, но на этот раз улыбки не последовало.

– Револьвер? – переспросил Пинт. – Нет, я оставил его дома.

– Зря. Оружие нужно всегда держать при себе. – И снова, ни тени улыбки.

– Ну… Я же – не Шериф, – попробовал отшутиться Пинт. – Мне оружие ни к чему.

Обычное интеллигентское заблуждение. Пройдет совсем немного времени, и он поймет, что бывают такие случаи, когда оружие просто необходимо.

Баженов сел за руль, огромный, как штурвал крейсерской яхты, повернул ключ в замке зажигания, и допотопный двигатель заработал ровно и уверенно. Баженов со скрежетом включил первую передачу, машина, дернувшись, тронулась с места.

Они выехали на узкую горбатую дорогу. Шериф включил фары.

Небо, куда ни взгляни, одинаково свинцово-серое, вело себя, как лоскутное одеяло: то дождь ударял по стеклам и крыше с новой силой, а то, стоило проехать полсотни метров, под колеса стелился сухой асфальт. Точнее, то, что когда-то было асфальтом.

Наверное, это особенность местного климата, решил Пинт.

Было девятнадцатое августа, три часа пополудни, но из-за того, что солнце замаскировалось в серой пелене так усердно, что и не разобрать, в какой оно стороне, казалось, будто бы на землю опустились вечерние сумерки.