– Ну что, друг, пойдем домой?

Пес встал и послушно пошел за Надей. Только она раскрыла дверь, пес сразу рванул в дом, суетливо оббежал его, обнюхал, лег перед кроватью Прасковьи Егоровны.

– Ты кого сюда притащила? – возмущенно крикнула Снежа.

– Он бабушкин. Ты что, не видишь ошейник? Не выгоняй его, он хороший. – Надя закрыла пса собой.

– Защитница! – Хмыкнула Снежа. – Собакам не место в доме. У него целый двор есть, пусть двор охраняет. Пошел отсюда! – Снежа хлестнула полотенцем по морде белоснежного пса.

Тот грозно зарычал. Ледоброк парил над Надей. Белоснежный пес громко на него лаял.

– Ты еще рычать на меня будешь? – взвизгнула от негодования Снежа. – Ты же видишь, он сумасшедший. На кого он лает? Гнать его нужно в три шеи, – кричала раздраженная Снежа.

Надя почувствовала над собой неприятный запах подвальной гнили и сырости. Это был верный признак, что черное существо рядом. Надя принюхалась, запах уже шел от кресла.

– Ты здесь. – Она всмотрелась в пустое кресло, увидела подвижную плотную серую пелену – та уплотнялась. Появилась качающаяся черная нога в лапте, следом за ней – кучерявая, черная, как смоль, шапка волос. В воздухе криво скалилась коричневая стертая челюсть. Надя оторопела. Ледоброк заливался противным смехом, грозил Наде уже двумя кулаками.

– Нечисть противная, – прошептала она.

– Ты о ком это? – Снежа напряглась, внимательно оглядела комнату, бережно поправила в вазе искуственные белые розы, очень похожие на настоящие. Они отчего-то взьерошились.

Ледоброк прицелился, бросил в Снежу старую книгу, попав прямо в голову.

– Надька, ты что делаешь? Ты точно с ума сошла! – Снежа схватилась за ушибленное место, округлила глаза.

«Сейчас начнется ор», – только подумала Надя, как увидела непоправимое.

– Вот вам всем. Чуда хотите? Получите чудо. – Ледоброк достал из холодильника пачку с сосисками, похоже, уже протухшую, Надя почувствовала запах тухлятины. Ледоброк с силой пульнул ее в Снежу.

– Надька, ты обалдела? Уходи со своим псом с глаз долой! Вам здесь нечего делать.

Надя понуро вышла во двор. Навстречу ей шла, широко улыбаясь, соседка, и несла целую миску подрумяненных пирожков.

– Верный, и ты здесь? – баба Глаша потрепала за холку пса. – Покушайте пирожков моих, а то поди голодные совсем.

– Его Верный зовут? – спросила Надя у бабы Глаши и ласково посмотрела на Верного. – Спасибо вам, баба Глаша.

Надя раскрыла входную дверь и пропустила Верного вперед, а следом зашла сама. Пес, чуть поскуливая, лег возле кровати Прасковьи Егоровны и уткнулся носом в деревянную ножку кровати. Надя поставила пирожки на стол и вернулась к Верному.

– Тебе тоже плохо? Я тебя, как никто другой, понимаю.

Она села на колени возле Верного, обхватила его мощную холку руками.

– Что ты там нашел?

Перед мордой Верного лежала маленькая иконка Богородицы со скошенными, стертыми краями.

– Бабушкина, наверное. Да? Ты её знаешь?

Надя показала иконку Верному. Тот, на удивление Нади, завилял хвостом.

– Ты меня понимаешь? – спросила она удивленно.

Он опять завилял хвостом.

– Какой же ты умный!

На Надю смотрела живая Богородица, по-настоящему живая. Грустные глаза Богородицы неожиданно наполнились светом, потеплели и улыбнулись так же, как раньше ей улыбалась мама. Надя от неожиданности замерла на месте, как вкопанная, боясь нарушить таинство происходящего. Золотая тонкая вуаль Богородицы легко развевалась на ветру, комната наполнилась запахом ладана. Надя осмотрела комнату, все предметы стояли на своих местах, форточка была плотно закрыта. Она вдохнула поглубже сладкий, густой запах благодати, проглотила его, почувствовала внутри разливающееся тепло.