Она опустилась на пол и черкнула перманентным маркером из помятой жестяной банки. Свет от ее телефона окрасил список в бледный серебристый цвет. По собственной инициативе она добавила свое имя рядом с именем Колтона. Когда она наклонилась, чтобы подуть на еще влажные чернила, ее взгляд остановился на имени прямо под ними.

Имя Нейт Шиллер, написанное пышным почерком, который был скорее похож на произведение искусства, чем на автограф.

«Это я», – раздался голос прямо за ее спиной.

Она вскрикнула, выронив телефон и маркер. Она увидела собеседника, распростертого на потертом кресле лососевого цвета, его руки лежали на согнутых коленях. Бледные, беспорядочные кудри выбились из-под капюшона, и отсюда она могла видеть белый клубок наушников, скрывающихся в его толстовке.

Дергая за крючок в подушке, он сказал:

– Извини. Я не хотел тебя напугать. Просто – это мое имя, на которое ты смотришь. Я подумал, что будет забавно написать его таким образом. Однажды мама заставила меня пойти на курсы каллиграфии. Она думала, что это поможет мне справиться с моим дерьмовым почерком. – Набивка из подушки рассыпалась по полу, куда он ее стряхнул, и он добавил: – Но это не помогло.

Делейн убрала руку от сердца.

– Ты Нейт?

– К сожалению, – сказал он, самодовольно усмехаясь.

– Я Лейн.

– Я знаю. – Затем поспешно добавил: – Я не жуткий тип. Слышал, как ты и твои друзья разговаривали.

– Ты не жуткий, – повторила она, – и все же ты сидишь здесь в темноте один. Прости, но это определение понятия «жуткий».

Он сел и потянулся, почесывая макушку головы через капюшон.

– Справедливости ради, – сказал он, зевая, – когда я пришел сюда, было еще светло. И я поздоровался, когда ты только вошла, но не думаю, что ты меня услышала.

– Ох. – Она пошаркала носком ботинка по полу. – Да, наверное, не услышала. У меня не самый лучший слух.

Он отмахнулся от нее, вытаскивая наушники из ушей.

– Зачем ты добавляешь свое имя в список мертвецов?

Замешкавшись, она оглянулась на стену имен.

– Что?

– В список мертвецов, – повторил он, выделив слова. – Вот для чего номера. Это ставки. Каждый на этой стене либо умер, либо умрет.

В ее груди вспыхнула тревога. Она уставилась на него, не зная, как понять его тон. В широком серебристом свете ее фонарика плясали пылинки.

– Шучу, – сказал Нейт, когда она замолчала. – Типа того. Мы действительно делаем ставки. Плюс Джулиан Гузман там, наверху, и он мертв. Это во всех местных новостях в Иллинойсе. Якобы он погиб в результате столкновения. Предположительно. И другие пропали без вести.

– Прости, – сказала Делейн, не дослушав, – кто еще пропал?

– Райан Перетти, – сказал он и ткнул пальцем в стену имен. – Он был старшекурсником, но не был допущен к занятиям в этом семестре. И еще Грег Костопулос. Мы с ним вместе проходили курс физики, но его не было на занятиях всю неделю. Кто-то сказал, что у него грипп.

– Но ты так не думаешь. – Делейн взяла свой телефон и выключила фонарик, оставив их в пурпурной дымке заката.

– Не думаю.

– Потому что ты считаешь, что они оба мертвы.

– Они в списке, – пожал плечами Нейт.

– Как и ты, – заметила она.

– Как и я. – В его голосе звучала печаль, когда он откинулся на спинку кресла и вставил наушник в левое ухо. – А теперь и ты тоже. Разве твои родители не говорили тебе всегда читать то, что подписываешь?

Крик наполнил пустоту зала, гулко отдаваясь между стенами.

Делейн чуть не выронила телефон во второй раз.

Нейт нахмурился и посмотрел в сторону притвора.

– Что это было?

– Моя соседка по комнате, – сказала Делейн. – Я думаю, надо проверить, как она. Я собираюсь пойти убедиться, что с ней все в порядке. Ты собираешься уходить? Уже совсем стемнело.