С помощью Гидеона Малахи протянул свой разум, осторожно коснувшись психических нитей, которые охраняли ядро данных. Это было похоже на движение по минному полю: одно неверное движение, и все это могло взорваться у них на глазах. Но Гидеон поможет смягчить эту ошибку как можно лучше, в то время как Малахи, возможно, также сможет уничтожить ее, с помощью своих пиромантических даров, если она обернется против них в последнюю минуту. Это был их последний вариант, и это было лучше, чем оставлять такие данные в чужих руках или, что еще хуже, позволить врагу взломать их самостоятельно, когда они могут быть заняты, отвлечены или больше не иметь к ним доступа. Решение сейчас оставалось за ними троими. Они либо потеряют все и ничего не получат. Или все их усилия, ставки и навыки будут проверены, чтобы добиться успеха там, где инквизиторы и их более мощные инструменты и ресурсы потерпели неудачу. Малахи работал медленно, осторожно, пока двое приступали к своей сложной задаче, а остальная часть команды осторожно устанавливала наблюдение и сканировала потенциальные передвижения противника.

Ядро данных неохотно выдавало свои секреты. Фрагменты информации, сильно зашифрованные и искаженные, медленно материализовались на экранах. Это был кропотливый процесс, но постепенно Авангард Коготь начал собирать воедино правду о миссии Инквизитора Хроноса и природе Безмолвной Конвергенции. Данные были больше, чем просто числами, записями и теориями. Они начали влиять на саму комнату, в которой они находились, влияя на реальность и материал способами, которые нервировали даже Малахи и Гидеона, представление, которое они видели только с силами Пустоты. Сам Силарис, наряду с Зефиром и Каэлем, также могли чувствовать это. Они чувствовали, почти, что стоят на краю пропасти, возвышаясь над чем-то очень темным и ужасающим, и что они каким-то образом всматриваются в область, в бездну, настолько глубокую, что она не имела смысла и не содержала ничего внутри. И все же они знали, что эта область реальна, была своего рода местом. Они изо всех сил пытались осмыслить и объяснить это друг другу, поскольку знали, что их психика, разум, даже слова, чтобы выразить это, подвергались испытанию и, казалось, исчезали по мере того, как они работали. Что бы это ни значило, это означало, что они на правильном пути и что их ждут и ждут большие опасности, чем они себе представляли. Силарис знал, что у них мало времени. Его догадка и интуиция снова оказались правы, даже если, как обычно, это будет стоить больших денег. Это также подтвердило многое из того, что оригинальные журналы подробно описывали и чего боялись о Конвергенции и их враге, но это действительно подтвердится только после того, как они закончат и переживут свое испытание, если такое вообще возможно.

«Безмолвная конвергенция… это не просто ересь», – сказал Гидеон, его голос был напряжен, когда он переводил необработанные данные, пытаясь сохранить концентрацию. «Это… слияние реальностей. Слияние материальной вселенной и сферы, которую они просто называют «Пустотой между звездами». Шепот».

«Существа внутри этой сферы… Рожденные в пустоте», – продолжал Малахи, его разум кружился от психической обратной связи, сопротивляясь развращающим щупальцам, которые искали приобретения в его разуме, подталкивая его к завершению этого, раз и навсегда, показывая неповиновение и сосредоточенность, которые никто не мог подвергнуть сомнению или преодолеть. «Они не демоны, не в традиционном смысле. Они что-то другое. Что-то, что не принадлежит и, возможно, связано с ним неестественным образом».