Материк Террай, государство Соаху, г. Падур

8-й трид 1019 г. от р. ч. с.

К моменту, когда взволнованный, запыхавшийся принц вернулся в покои, солнце уже поднялось, и окна, выходившие на восток, напоминали два золоченых щита: блестящие занавеси в лучах сияли жидким золотом. Юноша раздвинул их, озарив бликами кованую люстру и заставив полыхать зеркало у кровати. Потом бережно вынул из шкафа длинный свиток и, освободив достаточно места, развернул прямо на полу. Шелковый прямоугольник, занявший треть комнаты, оказался картой Сетерры.

Сверху и снизу, словно яичные скорлупки, ее обрамляли земли, занятые снегом и льдом. В Западном полушарии, под северной шапкой, рассыпался бусинами-островами архипелаг со странным названием: «Джанай, команда из тридцати трех человек и храбрый пес Унка». Чуть ниже растянулись два почти слипшихся материка: крошечный Твадор и огромный Исах. Под брюхом у Исаха ютились кривой ромб Нанумба и похожий на силуэт оленя с ветвистыми рогами Ноо. Крупные острова внизу были плохо и мало изучены. В основном они носили цвет вечной мерзлоты и не представляли интереса для мореходов.

Террай – один из трех малых материков Сетерры – расположился аккурат между двумя полушариями – в самом центре материкового кольца. На западе его зажимала клешня великана Исаха, с юга подпирали рога Ноо. Правее, на большем расстоянии, распростерся похожий на летучую мышь Намул, а на востоке кольцо замыкал крупнейший в мире архипелаг Большая Коса – родина Такалама. За ним у кромки карты вытянулась сверху вниз узкая Руссива с народом неприветливым и неохочим до торговли.

Террай, целиком поглощенный государством Соаху, со всех сторон омывался водами внутренних и полузамкнутых морей и имел выход в Серебряный пролив. Это способствовало бурной торговле, а золотые рудники, обилие рек и благодатных почв, защищенных горной цепью, делали Террай самым богатым и процветающим местом Сетерры.

Отца Нико, властия Соаху, звали попросту Седьмым. Таким образом опускалось и его собственное имя, и многоэтажные титулы, налепленные друг на друга подобно виноградинам. Во времена важные и пышные, на большие праздники и при встрече послов имя Седьмого звучало многословно и многозначно. Впору было сломать язык, выговаривая его. Но в обычное время оно уравнивалось с родовым числом правящей династии.

Нико опустился на колени перед картой и внимательно разглядывал ее, пока не наткнулся на маленькую точку посреди Медвежьего моря – Акулий остров. В этом месте Такалам изучал легенды о черном солнце и здесь же спрятал часть своих записей.

Нико мысленно прочертил несколько линий, однако все торговые пути проходили в стороне от тайника. Это усложняло задуманный план.

Послышался стук в дверь и голос служанки:

– Молодой господин!

Если выплыть из порта Падура и через Шейвелов пролив отправиться к основанию Большой Косы, а на середине пути взять курс северней…

– Молодой господин!

– Вот же проклятье! – Нико подскочил. – Я велел всем катиться отсюда!

– Седьмой властий ждет вас у себя! Позвольте помочь вам одеться!

Вырванный из потока мыслей юноша сгорал от раздражения, но слово отца – закон.

– Я сам оденусь, проваливай!

Нарядившись и расчесав непослушные кудри, Нико поспешил в сторону главного дворца.

Седьмой властий на первый взгляд не оправдывал слухов о собственной мудрости и величии. Ему было всего тридцать с небольшим. Возле уголков серых глаз чуть наметились морщины. Волосы того же каштанового цвета, что и у сына, рассыпались кольцами до груди. На левой щеке темнели три родинки. Седьмого можно было легко принять за брата Нико. Безбородый и хрупкий, он едва ли выглядел старше двадцати пяти. Между тем разум властия значительно опережал тело. Седьмой правил Соаху вот уже шестнадцать лет. В роду его давно не было чистокровных соахийцев – смуглых, черноволосых и высоких подобно пирамидальным тополям. Пройдя сквозь череду политических браков – с пухлогубыми ноойками, рыжими намулийками и множеством других народностей, – родовые черты сохранились только в кудрях и лисьем разрезе глаз. Они же передались Нико. Остальное юноша унаследовал от матери – принцессы государства Пакутта, имевшего большое влияние в Рыбном море.