– О, прекрасно. Мой любимый вид историй.

Кира быстро пересказала ей события последних двенадцати часов, начиная со своего пробуждения на лесной поляне и заканчивая вылазкой в город. Она пропустила только то, что вызвало бы слишком много вопросов – призрака за окном, нехватку денег и визит Мейсона, – но больше ничего не утаила. Отодвинув пустую кружку, она закончила:

– И вот теперь мне интересно, нет ли тут связи с твоим человеком-скелетом. Это все.

– Ого. – Лицо Зои оставалось невозмутимым, только глаза стали совсем круглыми. – Ты, наверное, круче всех, кого я встречала.

– Рада, что ты так думаешь, потому что чувствую я себя совсем не круто. Я застряла, ожидая, когда вернется память или меня найдут по объявлению «пропал человек».

– И вдобавок застряла ты в Блайти, – добавила Зои. – Бедняжка.

Кира фыркнула.

– Что тут плохого? Милый городок.

– До смерти скучный. Серьезно, ты – самое интересное, что я видела с тех пор, как инопланетяне украли мою собаку, когда мне было восемь.

– Что?

Зои отмахнулась.

– Ты дала мне массу пищи для размышлений. Я бы поболтала еще, но мне правда нужно обратно в магазин. Лукас не станет вечно терпеть мои проделки.

– Мне тоже пора – нужно вернуться к пастору, – отозвалась Кира. – Эдидж, наверное, уже дома.

– Э-э, если он пошел разговаривать с людьми, даже не рассчитывай. Он и глухому все уши прожужжит. – Зои вытащила из-под своей кружки салфетку, завернула в нее второй кекс и, прежде чем Кира успела возразить, сунула ей в карман куртки. – Если он выяснит, кто ты, не могла бы ты сделать огромное одолжение и сообщить мне, прежде чем уедешь из города? В мире слишком много загадок, и я хотела бы знать, что хотя бы одна разгадана.

Пока Зои спасала несчастного Лукаса от дежурства за кассой, Кира забрала свои покупки. Пакеты получились тяжелыми, но путь до дома кладбищенского сторожа от Блайти занял меньше десяти минут, и она решила, что с этой задачей ее мышцы справятся.

Кира снова опустила голову и будто стала меньше. Она все еще привлекала любопытные взгляды, но если Блайти действительно такая дыра, как уверяла ее Зои, то избежать этого все равно невозможно.

Из пекарни вышел какой-то парень с надкушенной булкой в руке и повернул. Кира попыталась увернуться, но ей не хватило секунды. Они столкнулись, Кира врезалась в стену, парень издал сдавленный звук, отступил на шаг.

– Да какого!..

Кира с трудом перевела дыхание. Удар был не таким уж сильным, она всего лишь пошатнулась, но было что-то еще… Что-то более мощное. Чувство ужаса, сильное, как удар под дых.

Она смотрела на странного парня. Он был, наверное, на год или два моложе ее, но был выше и пользовался этим, сердито глядя на Киру сверху вниз.

– Я свой обед из-за тебя чуть не уронил. – Его губа, покрытая едва заметным пушком, изогнулась. – Может, извинишься? Или как?

То ощущение возникло всего на долю секунды, когда их тела соприкоснулись, однако остались его отголоски – липкие, словно густое, тягучее масло, от которого никак не отмыться. Внутри все похолодело, ладони вспотели, каждый волосок встал дыбом.

Парень был тощим, с растрепанными обесцвеченными волосами, в дизайнерских шмотках. Он не выглядел опасным. Но ее подсознание рычало от страха и ненависти.

Было видно, что парень с булкой злится все сильнее. Он шагнул к Кире, и та инстинктивно отодвинулась, прижалась спиной к кирпичной стене пекарни.

– Я знаю, что ты меня слышала, – произнес он. – Извинись.

Это была борьба за власть. Он хотел узнать, насколько легко сможет подчинить ее своей воле. Подсознание Киры впитывало каждую деталь – как незнакомец держится, холодный пронзительный взгляд, изгиб губ – и предупреждало, что преградивший ей путь человек совершенно точно не в себе. Бросать ему вызов глупо, особенно если она пытается не привлекать к себе внимания.