По ощущениям я понимал и даже знал, что это конечно же Гоген, не было сомнений, во всяком случае стилистика, мазки и их размер говорили о его руке, ощущалась сдержанность и отсутствовала размашистость так же, как и у его друга Винсента Ван Гога. У меня с детства была огромная возможность соприкасаться с художественным искусством и касаться руками многих произведений. Я был приучен с детства изучать картины именно пальцами, а затем уже работать с линзами и микроскопами, ну и, конечно, со специальными растворами. Тогда я жил в Ленинграде, и учил меня дед, он служил в Эрмитаже. Как раз в Эрмитаже находилось 20 картин Поля Гогена, на которых меня и «натаскивали» дедушка и бабушка по вечерам, когда мои сверстники гоняли по каналам на великах, играли в футбол или в казаков-разбойников. Не знаю, почему меня приучали именно к Гогену и Ван Гогу. Ну, наверное, не потому, что они оба были друзьями и оба сумасшедшими?! А когда мы переехали в Москву, дедушка и бабушка стали служить в Музее изобразительных искусств имени Пушкина. Там продолжилось мое тайное обучение определенным стилям. В этом музее находилось 13 картин автора. Не знаю, почему меня приучили именно к французским стилям, не знаю…

У меня пересохло горло и, взяв с края стола бутылочку минеральной воды, я сделал глоток и поперхнулся газами, поняв, что потерялся где-то во времени и пространстве.

– Ну, довольно на сегодня, давайте уже ужинать, а то время позднее, и Вы с утра ничего не ели.

Звук шел не из пространства, а из-за спины. Я обернулся и увидел в проеме широкой двери мужчину, стоявшего широко расставив ноги и держа руки в карманах брюк.

Все как в тумане… Мне казалось, будто все происходит не со мной, с совершенно другим человеком, а я был неким свидетелем происходящего: авто, картины, яйцо, дом без окон и голос в пространстве. Я не ел весь день, а чувства голода не было, видимо, работали эмоции от увиденного, и они задавили другие рецепторы.

«Чего увиденного? А может, это иллюзия? А может розыгрыш? Точно, розыгрыш! А к чему? Ведь нет поводов, нет юбилеев, и торжества не намечались! А может, просто так, друзья прикололись? Да нет у меня особо друзей, на одной руке можно посчитать! Ага, наверно, студенты решили разыграть! Да нет, вряд ли!» – стоял и думал я, глядя на человека в проходе.

Разочарование

Он стоял совершенно неподвижно и пристально глядел мне прямо в глаза. Вид его казался серьезным, но было понятно, что он улыбается, еле заметно, но улыбается. Я тоже молча и неподвижно смотрел на него. Так продолжалось минут пять.

Этот самый Роберт был достаточно высокого роста, сухощавого телосложения, но чувствовалось, что он крепок, и от него прямо веяло властью. Не знаю, как это вообще можно объяснить, но прямо веяло ветром власти. Черные с проседью волосы были зачесаны назад, а в левом ухе висело большое золотое кольцо. Как я понял, костюм на нем был очень, ну очень дорогим, а под ним белая сорочка в ярко красную крупную клетку.

– Знаете, это какой-то сюр, я совсем недавно еще нежился с женой в кровати, а теперь неизвестно где, неизвестно у кого, и даже успел посмотреть на так называемые шедевры. Я словно в тумане и будто бы все это происходит не со мной.

– Во-первых, не неизвестно у кого, мы познакомились. Ну, а кто я, Вам знать вовсе не обязательно. И самое главное, Вы здесь добровольно, Вы согласились поработать за деньги. Важно, сколько времени вы будете здесь работать, вот в чем вопрос.

– Ну, я же изучил картины и могу сказать, что они являются подлинными, и значит, я имею право уехать домой?