Мы подошли к автобусной остановке, сели в автобус, я заплатила за два билета, пообщалась со знакомыми, пока ехали в автобусе, и по лицу Вячеслава Викторовича я видела, что он получает большое удовольствие от всего, что происходит вокруг нас. Когда мы вышли из автобуса и пошли пешком к дому, он спросил, была ли машина у моего мужа, я ответила, что нет, что, в принципе, все рядом, и город Малоярославец, и Москва. Вдруг он меня спросил, когда поедем в город Малоярославец, и я спросила: «Что, по большому городу соскучились?» Он сказал: «Хочу прикоснуться к прошлому». И добавил: «Выбирайте день». Я подумала и сказала, что удобно в понедельник, в субботу и в воскресенье много народа в электричках.

Когда мы приехали в город Малоярославец, в первую очередь я повела режиссера в центр. Он читал все надписи на зданиях, искал памятные доски и некоторые переписывал в блокнот, любовался старинными улицами и церквями. Я ему сказала, что потому нам машина была и не нужна, что мы любили ногами гулять по этим дивным местам. Мы зашли в храм, поставили свечки, посидели, подумали каждый о своем. После двенадцати часов пошли в большой универмаг. Он повел меня в отдел готовых женских платьев. Я смутилась, но он попросил продавщицу подобрать мне два женских платья и костюм. Я стала отказываться, но он был настойчив, и я при людях не стала спорить. Он позже подошел, когда я все уже померила и подобрала по размеру, и сказал, что первого сентября хотел бы видеть меня в новых модных нарядах. «Сбросьте с себя траур и живите полной жизнью», – добавил Вячеслав Викторович. Когда нам заворачивали вещи, продавец сказала Вячеславу Викторовичу: «Пусть ваша жена носит наши вещи с удовольствием». Я промолчала, он улыбнулся, и мы вышли из магазина. Он спросил, где можно перекусить, я настаивала поехать домой, но он остановил прохожего и спросил, где можно перекусить. Нам показали место, и мы пошли туда. В кафе, куда мы пришли, нам показали столик, куда мы можем сесть, и мы с удовольствием сели, оказывается, ноги уже устали. Вячеслав Викторович положил пакеты рядом и стал читать меню. Я чувствовала себя неловко, но не стала вида показывать, заказала второе блюдо и клюквенный морс. Режиссер заказал еще общий салат и бутылку шампанского, чтобы обмыть обновки. Пока ждали заказ, решили, по каким улицам пройдем, чтобы ближе идти было к электричке. Обед показался нам вкусным, как и шампанское. Мы вышли с хорошим настроением и пошли по самым старинным улицам города, где дома стояли еще восемнадцатого века с резными ставнями и маленькими балкончиками, на которых тоже были вырезаны птицы и ветви зелени. Мы любовались этой красотой, и Вячеслав Викторович что-то зарисовывал и записывал. Пришли к электричке за пятнадцать минут, по традиции скупили почти все газеты и журналы и сели в поезд. Приехали через пятьдесят минут и сразу пошли на остановку своего автобуса. Домой пришли усталые, но радостные, разошлись по своим комнатам и легли отдыхать. Когда сели пить чай, Вячеслав Викторович спросил меня, устала ли я в поездке? Я ответила, что да, видимо, становлюсь старой, но режиссер сказал, что мне до старости далеко, а вот он порой чувствует душевную усталость, как старик. И добавил, что за это время, что живет здесь, отдохнул душой. «Так здорово, – продолжил он, – что никто не звонит, не просит роли, не просит просмотра, не надо подписывать никаких документов и долго сидеть в накуренных помещениях». Я сказала, что через месяц всего этого снова захочется, и эта тишина будет давить тяжелым камнем. Киношная жизнь скоро напомнит о себе. Вячеслав Викторович промолчал, видимо, думал, через сколько дней это время настанет.