Ясно одно, детский гомон требовательно и настойчиво сообщает: нужно что-то сделать и быстро, что-то важное и простое. Иначе им угрожает «слияние» или «перерождение», тут не совсем понятно – перед глазами пронёсся веер ярких образов ничего мне не говорящих. Полная бредятина.

Голоса продолжают доходчиво пояснять как именно поступить и что для этого предпринять. Мордашки сосредоточенные, умные. Слова полны смысла, мудрости и технических терминов, но я не понимаю ни черта. Вообще. Просто скорчил изумлённую физиономию и завис, как «Виндовс» от перепада напряжения. Бушующий в моей голове вихрь отодвинулся, детишки поняли, что толку от меня не будет.

По мозгам словно полоснуло электрическим разрядом, а перед восприятием навязчиво повис вопрос: Подтвердите согласие да\нет?

Я мимоходом выбрал «Да», больше чтобы отвязались и отпустили, чем осознанно. Наваждение тот час пропало. Вокруг маленький кубрик, а напротив Даша сидит на трансформере.

– Ну что?

– Всё понятно, но ничего не ясно, – сознался я, прикасаться к мелкой передумал, естественно.

– Так им помогать или нет?

– Ну конечно помогать, – кивнул я. Это же дети, детям я всегда согласен помочь. Правда эти какие-то странные, с совершенно не детскими глазами и честно говоря их разговоры меня пугают. Поэтому посреди фразы я осёкся и закончил её не так как планировал. – Но это не точно.

– Канал уже нестабилен, – очень по взрослому выдала дочь. – Нужно решать.

– Ну давай, – всё-таки согласился я пожав плечами. – Поможем.

Один чёрт всё происходящее похоже на галлюцинацию. Может сейчас нас отпустит и всё окажется дурацким наваждением. Мелкая, тем временем, сосредоточенно начала к чему-то готовится. Тщательно потёрла ладони, наморщила лобик, глубоко вздохнула и накрыла ладошками оставшиеся чёрные звёзды, лежащие горочкой возле её ног.

Я даже «Алё!» не успел выкрикнуть, хотя очень вдруг захотелось. Что же меня не уведомили-то, что мои жемчужины тоже будут участвовать в помощи? На это я согласия не давал.

Из под пальцев Даши брызнули иглы света. Ох не к добру это, надеюсь с жемчугом ничего не приключится. Впрочем, даже если мелкая использует какую-то часть энергии чёрных звёзд для помощи, то пусть. Я же не жмот – перебюсь как-нибудь без дополнительной сотни тысяч или даже миллиона. В двенадцати жемчужинах столько синьки, что хватит на несколько жизней.

Кубрик рарика заволокло ярким зелёным сиянием мгновенно меня ослепившим. Интенсивность зелени такова, что кажется, будто я чувствую свет на ощупь.

– САААРАААШШШ… – громовые раскаты шёпота сжали голову словно тиски.

Корабль исчез. Пропали стены и пол. Я раскинул в стороны руки, но ничего не нащупал. Только зелёное сияние упруго пружинящее под пальцами. Появилось чувство падения, будто я опять в рабской банке и мы пикируем вниз без тормозных ускорителей. Вот сейчас будет жёсткий удар.

Хлоп! Пол кубрика шмякнул меня прямо по лицу, вышибив искры из глаз. Сияние медленно потускнело, последние блики зелени потухли в глазах Даши. Темнота и тишина. Не пищат больше датчики, не гудит напряжение в терминале, да и сам терминал рарика тоже погас. Как и аварийное освещение.

Мои глазные импланты автоматически перешли в инфракрасный режим, я увидел как дочь закатывает глаза и валится с трансформера и подхватил её.

– Кажется всё, – облечённо выдохнула мелкая.

– С тобой порядок?

– Всё норм.

– А чувствуешь себя как?

– Говорю же – норм.

Я усадил дочь на постель и обнаружил что оставшихся жемчужин на месте нету, наверное разлетелись по кубрику пока мы тут «парили» в зелёном мареве. Наклонившись принялся шарить по полу, негоже звёздам валятся где попало, а то закоротит ещё какую-нибудь установку.