(Второй жужжащий голос)
«Ньярлатхотеп… Уилмарт… Записи и письма… дешевое надувательство…»
(Даннет)
«…(непроизносимое слово или имя, возможно – Н’гах-Ктун) безвредный… мир… пара недель… слишком театрально… говорил же вам об этом раньше…»
(Первый жужжащий голос)
«…нет смысла… первоначальный план… последствия… Даннет может наблюдать за Круглым холмом… Новый цилиндр… Автомобиль Даннета…»
(Даннет)
«…что ж… к вашим услугам… вот сюда… остальные… на место»
(Несколько голосов говорят одновременно, неразборчиво)
(Слышен топот многих ног, в том числе странное шарканье или цокот)
(Непонятные хлопки)
(Громкий звук заведенного автомобильного двигателя, затем затихающего вдали)
(Тишина)
Вот, собственно, конспект того, что я услышал собственными ушами, когда, затаив дыхание, лежал на кровати в зловещем фермерском доме среди демонических гор и холмов – полностью одетый, с револьвером в правой руке и карманным фонариком в левой. Я, как уже было сказано, окончательно проснулся, но меня словно поразил непонятный паралич, заставив лежать без движения до тех самых пор, пока не стихли последние звуки. Где-то далеко внизу мерно тикали старые коннектикутские часы. И тут до моего слуха донесся прерывистый храп спящего. Это, должно быть, задремал Айкли, утомленный странным консилиумом, – что ж, его можно было понять.
Я не знал, что думать и что предпринять. В конце концов, разве я услышал нечто такое, к чему не был уже подготовлен? Разве я не знал, что безымянные Пришлые теперь преспокойно могли разгуливать по фермерскому дому? Хотя, разумеется, Айкли не мог не удивить их непрошеный визит… И все же что-то в подслушанной бессвязной болтовне меня безмерно напугало, в очередной раз породив жутчайшие сомнения, – и мне оставалось лишь молить Господа, чтобы я пробудился и понял, что все это было дурным сном. Думаю, мое подсознательное постигло нечто, чего еще не уразумел мой рассудок. А что Айкли? Разве он не был моим другом, разве он не возмутился бы, случись со мной что-то ужасное? И его мирное похрапывание словно высмеивало все страхи, внезапно охватившие меня с новой силой.
Возможно ли, что Айкли стал пассивным инструментом в чьем-то зловещем замысле и его заставили заманить меня в горы с помощью писем, фотографий и фонографической записи? И не собирались ли эти твари сотворить с нами обоими некий обряд уничтожения, раз мы узнали о них слишком много? Вновь я задумался о странной резкой, неестественной смене настроения Айкли, произошедшей между его предпоследним и самым последним письмом. Я интуитивно чувствовал: что-то тут не так, всё не то, чем кажется. И этот едкий кофе, который я вылил в раковину, – уж не пыталось ли неведомое существо отравить меня? Надо обсудить это с Айкли тотчас и помочь ему вновь взглянуть на происходящее трезвым взглядом. Твари затуманили ему голову своими обещаниями открытий в космосе, но теперь-то он должен прислушаться к голосу разума. Нам нужно выпутаться из этой истории, пока еще не поздно. Если ему не хватит силы воли обрести свободу, я ему помогу. А если не удастся убедить его бежать отсюда, то по крайней мере я сам смогу спастись бегством. Конечно же, он одолжит мне свой «форд», который я оставлю потом у кого-нибудь в гараже в Братлборо. Автомобиль стоял в сарае; теперь, когда все опасности миновали, дверь сарая была распахнута настежь, и я обрадовался, что этот «форд» словно дожидался там меня. Мимолетная неприязнь к Айкли, которую я ощутил во время нашего общения накануне вечером, уже прошла. Бедняга оказался в том же положении, что и я, поэтому нам следовало держаться вместе. Учитывая, что его беспомощность вызвана болезнью, я не хотел будить его в столь поздний час, хотя и понимал, что сделать это придется. В сложившихся обстоятельствах я просто не мог себе позволить оставаться в доме до утра.