/Процесс наказания был запротоколирован для будущих поколений создаваемых элементов новой цивилизации через особую форму записи./ Однако «процесс» был уже запущен. Выявить, изъять все случаи такого внепланового внедрения было практически невозможно.

Затем следовало упоминание о неком протоколе разборок по небрежности – последствий неполного удаления препаратов, попавших таким образом в биосферу планеты. Вплоть до подозрений о тайной намеренности таких «провалов».

Отстранение провинившихся исполнителей, их замена, привели к недостаточной шлифовке конечного варианта, его незавершённости, его нестабильности и генной нестыкованности с некоторыми другими объектами, вводимыми для этой планеты (с тем же «деревом жизни», например). А также феномену спонтанного возврата витаминной зависимости, как связанной с обменом азотсодержащих веществ метаболизма. Пришлось остановиться на неполном в своей регуляции, хрупком и неустойчивым, но минимально «достаточном» обменном уровне генома. Эта упрощённая схема была принята из-за дефицита времени, прежде всего.

Энн отложила текст. – Надо будет перечитать, на свежую голову, завтра – подумала она. – А сейчас – пора спать, 3 часа ночи! Скоро светает. – Застелив кровать и почистив зубы на ночь, она прилегла, выключив свет, затем через несколько минут свет снова был включен. Манускрипт снова оказался в её руках… Однако, через несколько минут, Энн уже спала с текстом в руке и включенной лампой. Она помнила, что как раз подошла к самому главному, как ей казалось, результатам евгенетики человека и следствию этого, проявляющуюся в его онтогенезе, пренатальном периоде развития.

Как бы мы не старались, пробуждение ребёнка всегда небольшая неожиданность. Либо для самого ребёнка: – от резкого звука, например, либо для окружающих, родителей, например, ожидающих этого и, как правило, успевающих «позабыть» или расслабиться к тому моменту. Элл проснулась, всё ещё неся в себе остатки сна – странного необычного – ей снился полуночный полёт с всякими периодически происходящими «не столкновениями» с летучими мышами, нетопырями, которые, приблизившись к ней – вдруг испуганно метались прочь; – и так до самого рассвета… потом что-то ещё… и, наконец, перед самым пробуждением она видела свою куколку, как она маленькой крылатой феей выпорхнула из кокона, её кокона и, полетав по спальне, вылетела в форточку. Ощутив свою виртуальную потерю, она воспротивилась. Слабое по энергетике чувство собственности заставило, тем не менее, вернуть виртуальный образ назад в кокон, где её чудная фея, сложив крылышки, устроилась на отдых в кроватке. Первой мыслью Элл после пробуждения – была её куколка. Она встала и, не одеваясь, подошла к своей игрушечной кроватке, в которую положила кокон. Она была пуста! Элл вспомнила, что ещё вчера кокон был пуст, и они даже с дядей Фре пытались найти куколку при пустом коконе. Она сразу вспомнила об этом… однако сейчас и пустого кокона тоже не было. Она тщательно, слегка импульсивно, осмотрела детскую – под кроватью, в первую очередь: – почему-то ей казалось, что именно туда «прячутся» все пропажи. Затем на подоконнике, на полу, на столе, ещё раз в своей сумочке – нигде не было её прежней куколки и даже пустого кокона, не говоря уже о той самой фее с крылышками. Второпях, натянув колготки, полосатую пижамку, а также тапочки, она выскочила за дверь.

На секунду задержавшись на развилке дорог, Элл направилась вверх, к дяде Фреду – вдруг он знает! Дверь была приоткрыта, но дяди Фре не было. Она вошла и осмотрела комнату. На столе лежала «дес», экран слабо отсвечивал в режиме энергосбережения. Кровать была небрежно застелена. На подоконнике стоял искусственный кактус, членистые зелёные части которого были (она недавно узнала об этом в группе) на самом деле флэшками. Информация передавалась по проводу от горшка к антенне, а от каждой флэшки в энергоавтономную память, вмонтированную в горшке. Под столом, под кроватью и тут было пусто, вернее её куколки, или кокона не было. Оставалось – только шуфляды стола, всего 4 штуки. Элл начала открывать, начиная с нижней.