С. Альбус противопоставлял их схему жизни им же, но свободнорождённым и свободноживущим. Те же животные, рождённые в природе, совсем иначе относятся к своей судьбе, обучаясь, а затем и стремясь избежать роковой участи ещё задолго до наступления часа своей гибели, до той поры, пока не выполнили свою жизненную программу. Его рассуждения, не раз высказанные близким, касались и иного – закладки жизненной программы человека родительским воспитанием и в процессе обучения до юношеского возраста. Кого-то растили для службы, обучая исполнительности и долгу, кого-то – господами, обучая управлению, было также указание на особое, свободное воспитание. Не востребованное обществом, но именно такое – редкое и ненужное – в оспитание как особый подарок родителей некогда получил сам Альбус.

После прочтения этих посмертных разговоров, шептания и слухов у Ви проблеском появился «особый взгляд» на привычную картину материнства – женщину-мать у детской коляски. Что-то тихо поющую и говорящую своему чаду, получающему блаженный настрой, любовь и материнскую нежность с постоянным тихим и неторопливым напутствием на всю жизнь. В этой зоне происходит первый шаг, то волшебство, закладка, которая определяет судьбу. Вечная загадка – н ечто третье в мистической паре причины и следствия. И произошло бы явление без предопределения, достаточно ли в этом мире энергии для спонтанности в великом? Мог ли проявиться мессия без деяния волхвов? Появиться как способное существо (каких много) – да! Но вот проявиться так!?

Видимо, потому возле колыски с дитём часто женщину изображают как ведьму, колдунью. В этот период жизни человека происходит особая закладка вместе с теплом, молоком и заботой близкой души.

Парадоксальным выводом, так и неопубликованным в печати, было продолжение этого спорного правила в объяснении не только причин конфессионального выбора человека в семейном окружении «определившихся» и влияния выбранной религии на своё место в мире, но и влияния картины происхождения человека, его социальной пропозиции на его дальнейшую судьбу, выбираемую схему развития. Сам хозяин, допускающий такое, имплицитно впускает такого рода отношение к себе, своей жизни и судьбе со стороны принимаемых властных структур социума. Вторично на эту его позицию влияют его родословная, например, особенности происхождения.

Ходили невероятные слухи, что С. Альбус работал с экспериментальными животными и проводил некие опыты выделения философского камня, включавшие обряды жертвоприношения, или в присутствии умирающих! Что у него был особый, тайный прибор для определения размерности и возраста душ, что он с его помощью наблюдал их развитие, динамику. Что он заказывал особые, не просто парные, а идентичные гробы, практиковал вызывание духов. Но, конечно, думаю, это были только лишь слухи. Ведь вокруг каждого мало-мальски значимого человека витают легенды – эти «кометы непонимания» сути происходящего.

Необычным для меня было то, что покойник был завёрнут в тонкую шёлковую ткань, выглядывавшую из-под официального костюма.

На этом настояла супруга покойного, перешёптывались скорбящие присутствующие. На камне, согласно традиции «школы», была надпись с именем умершего, а также семицветик – стилизованное изображение цветка с семью лепестками, как у Сешат. Родственники покойного С. Альбуса заказали заупокойную мессу. Но из нас, членов научного братства, среди скорбящих на мессе был только я. Супруга его в траурном одеянии также появилась только в конце мессы. Говорили, что она вернулась откуда-то издалека, выполняя последнюю волю усопшего. И это было странно! Есть ли что-то важнее, чем близкое присутствие «оставшейся» супруги на церемонии прощания?