– Нервничает, говорите? Ну, это понятно, все-таки не чужой человек. Я могу попробовать.

– Не вы – я. Он так просил. А вы останетесь в стороне…

– Чего надо, начальник?

– Поговорить.

– О чём?

– О дельце одном. Про ДТП с фурой слышал?

– Это где «фольксваген» в лепешку смяли? Ну?

– Наколка есть, что это не случайность.

Быстрый, острый взгляд.

– Не, ничего про то не знаю, начальник. Меня это ни разу… Ну, въехал кто-то в кого-то, я тут при чем?

– Может, что-то слышал?

– Слушай, начальник, я тебя не знаю, кто ты такой, откуда, каким боком? Вопросы задаешь. Ты что, опер новый?

– Я старый. И не отсюда. Меня люди попросили разузнать. Не за так. Велели, если кто-то что-то слышал, то отблагодарить. – Распушил купюры, как колоду карт. – Ну, а если не слышал, то ступай себе мимо. Я у других спрошу.

Заблестели глазки.

– Допустим, слышал. Потому что разговоры разные ходят.

Опер подтолкнул деньги вперед.

– Что слышал?

– Точно, заказуха это. Фура та не просто так.

– От кого слышал?

– Да мало ли.

Потянуть из стопки несколько купюр обратно.

– Эй, стой, начальник, ты чего? Я же сказал!

– Что сказал? Что кто-то, где-то, кому-то, типа, брякнул? Причем именно то, про что я тебя спросил. А подробности? Имена? Кто тебе про то сказал?

Сосредоточенное молчание.

И игра на повышение.

Выдернуть еще пару купюр, отложить, добавить к ним десяток других. Чтобы образовались две стопочки. Побольше и поменьше.

Ну что, будем смотреть, будем думать?

Глазки бегают. И хочется и колется. Но больше хочется, чем колется…

– Короче, про то Рваный тренькал.

– Про что?

– Что он знает, кто это.

– Сведешь? Ты не бойся, Рваный тебе только спасибо скажет.

– Ладно, поговорю. – Сгреб деньги.

Вот и славно. Теперь поговорим с Рваным.

– Чего искал?

– Дело есть. На сто деревянных.

Выложить, показать, похрустеть перед глазами. Чтобы зацепился. Слова они – слова, а когда видишь куш, пощупать его можешь, понюхать – это совсем другое дело.

Смотрит недоверчиво.

– А чего это ты щедрый такой?

– Интерес свой имею. Тот покойник мне корешем был, а его кончили. Вот хочу понять кто его заказал. Ну что, есть что мне сказать?

– Я в том деле сам не участвовал, но человечка знаю, который помогал…

Даже так?

– Могу навести. Но… – посмотрел на деньги, – если добавишь.

– А что, мало?

– Человечек серьезный. Если что не так пойдет – на ленты меня порежет. Рискую я.

– Сколько?

– Вдвое.

– Лады.

Пошла мотаться цепочка от звена к звену. За не самые большие деньги.

– Чего искал?

– ДТП с «фольксвагеном» твоих рук дело?

Насторожился, собрался как для прыжка. Хотя ухмыляется нагло.

– Кто сдал?

– Неважно.

– Предъяву хочешь кинуть?

– Ничуть. Подробности хочу узнать. Не за так.

Волшебная стопочка шлепнулась на ладонь. Нелегенькая!

– Бабки карман жмут?

– Пусть так. Расскажешь всё как было – деньги твои.

– Я мало что знаю. Это заказ не мой.

– А чей?

– Фраер какой-то меня нанял. Иностранец.

Иностранец?

– С чего ты взял?

– Выглядит не по-нашему, говорит с акцентом, по мобиле с кем-то базарил по-немецки. Чистый фирмач. Велел, чтобы я за тем чуваком посмотрел: где живет, куда, когда ездит, маршруты. И потом, чтобы сопровождал и сигнал отбил. Ну я и сделал.

– За рулем фуры был он?

– Он. Крутой мэн. Всё обставил тип-топ!

– Как он тебя нашел?

– Не знаю. Нашел, бабки кинул хорошие. Сказал, что после дела, если справлюсь, за кордон меня утянет.

– Зачем?

– Точно не знаю. Намекал, что там мочилы нужны, что меня натаскают малость, а потом там или здесь работу дадут. Но только мне это не нужно.

– Отчего?

– Мутный он. И опасный. Я таких сразу вижу. Ему человека кончить, что муху задавить.

– А тебе как будто нет?