Через десять минут он уже подходил к аллее «Огня». Навстречу по тротуарной дорожке рядом с отцом Сэмуилом с перебинтованными кистями важно вышагивал Эрни. Каким образом священнику удалось заставить сумасшедшего надеть приличный чистый костюм, стоило лишь догадываться, но Эрни выглядел как достопочтенный горожанин. Если б не его вечно идиотское выражение блаженства на отрешенном лице и не тоненькая дорожка слюны, беспрестанно стекающая по массивному подбородку на чистую рубашку, его можно было бы принять за одного из рабочих с лесопилки Йетсов.

– Джек рад тебя приветствовать! – Всплеснул руками отец Сэмуил. – Матушка очень расстроилась, что так и не смогла поговорить с тобой. Ведь такое горе случилось! Она хотела поддержать твой дух молитвой. Матушка Афения ждала до последней минуты и очень огорчилась, повторяю, что ты так и не смог уделить ей внимания, – священник осуждающе уставился на него.

– Но она надеется, в следующий приезд ты выполнишь обещание, – священник с ловким проворством подхватил под руку Эрни готового плюхнуться на землю, чем вызвал улыбку на лице Джека.

Отец Сэмуил являлся профессионалом своего дела, умеющим безошибочно находить ту единственную связующую с окружающим миром нить к нуждающемуся в этом: больному, беспомощному или отчаявшемуся, помогая мудрым советом или силой молитвы. Вот и Эрни для него несчастная потерянная «душа», к которому он проявлял стойкое терпение, ухаживая за безумцем, словно за ребенком.

Эрни заметив улыбку Джека, тоже расплылся в улыбке. На ворот рубашки потекла очередная порция слюней, и отец Сэмуил привычным движением, достав из кармана рясы носовой платок, вытер ему рот.

– Что с Эрни? – Спросил Джек, предпочитая не отвечать на речь о «печали» матушки Афении.

– Он так расстроился на проповеди, что нечаянно повредил руки о ступени. Мы были в госпитале, где многоуважаемый доктор Снейк любезно согласился помочь Эрни, благослови его Господь, – священник перекрестился.

– Как же вам удалось заставить Эрни надеть костюм?

– Сила слова велика, Джек, не стоит ее недооценивать!

– Но ведь Эрни не понимает, что ему говорят?

Как бы в подтверждение этого Эрни неожиданно загавкал, засунув палец в нос.

– Доктор Снейк говорит, что при аутизме человек может воспринимать слова на подсознательном уровне. Просто он понимает их по-иному, нежели мы. Иногда я ловлю его взгляд, и бьюсь об заклад, он меня слышит. Думаю, Эрни понял, когда я объяснял, как важно в обществе прилично выглядеть.

Эрни вновь попытался сесть на землю, вытащил палец из носа и вытер о брюки.

– Дитя мое, не стоит так делать. Миссис Трезен очень расстроится, если ты испортишь выходной костюм ее покойного мужа, – Эрни обижено скривился, губы задрожали. Никак он собирается разреветься.

– Не нужно, Эрни! Когда мы вернемся, я угощу тебя твоими любимыми дорожными крекерами, но с условием, что ты будешь хорошо себя вести, – священник вздохнул, подняв глаза к небу. – В кабинете доктора Снейка он чуть не съел фонендоскоп.

– Забавно! – Засмеялся Джек.

– Отнюдь… дитя мое, – священник дотронулся до его руки. – Но не вижу смысла сейчас говорить об Эрни, хотя он и заслуживает этого. Меня беспокоит твое состояние. Ты будто огородился от нас, ты чем-то сильно озабочен. Поверь, слово молитвы может, как исцелить, так и направить на истинный путь. Ты блуждаешь в темноте и не видишь дороги, но она прямо перед тобой. Тот свет, что живет в каждом из нас, поможет, только ты должен сам зажечь его и не должен бояться этого. Настаиваю на нашей встрече, помогу понять. Джек, нужно исповедаться, очиститься от грехов и просит благословения Господа.