Валя постарался не краснеть, но в который раз попытка была неудачной.

– Да, никак. Нас там чуть ни на привязи держали. Я там и не видел ничего толком, кроме лыжни. А вот в Омске, если уж начистоту, к нам раз болельщицы прорвались.

– Ну и как? Чё замолк? Колись, деревянный!

– Ты только потом сильно об этом не болтай нигде. Не могу я так. Характер у меня не такой. Да и мама у меня врач. Она такого про венерические заболевания нарассказывала…

Вася даже жевать перестал:

– И ты болельщицу свою не поимел? Чё молчишь? Она к тебе с риском для жизни пробиралась, а ты ей лекцию прочёл о тяжёлой жизни крестьян в южных районах Конго? Так что-ли?

– С риском, это точно. Потом Савельев, второй тренер, узнал, похохотал да не стал трепаться никому. А если б до главного дошло – не знаю, что бы было. В КВД бы все поехали наверно как минимум. А девки меня потом ещё и обсмеяли, что плохо умею. Конечно, куда мне до некоторых, которые только и умеют, что вдоль трассы «Давай-давай!» орать да по бабам бегать. Болельщицы эти толстые все какие-то, стриженые, как мужики. Мне нравятся с длинными волосами, чтоб по ветру развевались и шампунем пахли. Яблочным. А эти пьяные, курят.

– Так их что, много было?

– Четверо.

– И все тебя обсмеяли?

– Ну да.

– Так ты скольких там поимел, этих толстых, я чё-та не врублюсь?

– Я ж тебе говорю: четверых. Нас тренеры перед стартом поили чем-то. До сих пор противно, как вспомню.

Вася аккуратно положил ложку на стол и долго смотрел в тарелку. Потом шумно почесал грудь и задумчиво произнёс:

– Сволочь ты. Я-то поначалу думал пацана жизни научить, за папу тебе полгода по ушам ездил. А сынок папу обскакал давно! Он уже оптом их, пока папа, мудень плесневелый, в розницу работает, по старинке. Всё, хватит. Пора на покой!

Вася тяжело вздохнул, налил и молча выпил. Пауза затягивалась, а он терпеть не мог молчать:

– Четверых разом! И ему противно! Подавай одну, но волосатую. Какая разница? Потом ты волосы эти будешь в супе находить, на полу, они дырку в ванне забьют. Придёт сантехник, натопчет грязи, а она потом будет пол мыть, некрасивая, растолстевшая, с вонючей тряпкой. Рядом три дочки с тёщей голодные на Луну воют. Денег нету. Этот ад называется семейным счастьем, – Вася глянул на пригорюнившегося друга, подумал и решил не гадить в чистую душу: – но ты – романтик. А это хорошо. Будь, Валя, таким, пока сможешь. Скурвиться всегда успеешь. А эти дуры пусть смеются! Наплюй! Найдёшь себе ещё свою, в яблоках! Какие твои годы! Ты – парень шустрый. Надо же: четверых! Это мне торопиться надо. Кончу институт, пойду мастером на рудник и в последний раз женюсь на какой-нибудь старой дрыгалке. Но обязательно заведу молодую любовницу!

– Так и женись сразу на молодой!

– Сразу видно, что опыта семейной жизни у тебя нет. Молодая жена – это же кошмар! Дура полная! У неё танцы на уме, тряпки, веселье, мужики. А жена должна дом содержать, с умом деньги тратить, детей воспитывать. Чтоб муж пришёл с работы, а всё помыто, постирано, дети здоровы, никаких любовников. Диван, газеты, телевизор. Господи, тоска-то какая! Я бы две жены завёл, да законы у нас дурацкие. Везде невезуха. А он сразу четверых! Почему я не лыжник?

– Вась, а ты как с женщинами знакомишься? – попытался отвлечь от горькой темы Валя друга.

– Ну, – деловито начал тот, – в этом деле одного рецепта нет, подход творческий. Болтать надо больше, себя хвалить, их хвалить в наглую. Они это любят. Они же дуры все за редким исключением. Чем ты наглей, тем больше у тебя шансов. Бриться надо всегда. С такой рожей, как сейчас, допустим, тебе только с вокзальными бичёвками знакомиться. Вот ты – лыжник. Бежишь по лесу. Увидел длинноволосую, от которой яблоками за версту несёт – хлоп ей лыжей по жопе! Она – хлоп тебе в лоб. Слово за слово, так и познакомитесь. А под лежачий камень коньяк не течёт. Давай я тебя с Маринкой из второй группы познакомлю. Весёлая девчонка, волосы – до самой задницы. Насчёт яблок врать не буду, близко я её не нюхал ещё. Хотя, тебе она не подойдёт. Ты – романтик, а она – вертихвостка. Целка на левое ухо, как моя бабушка выражается. Твоя мама как увидит её, так умрёт на месте вместе с папой.