– Соболезную. Наверное, у вас пожар случился. Очень жаль. У нас, в Азии, такое хоть и редко, но тоже бывает.
– Ой! Ну вы тоже скажете. Допился наш Васька до чёртиков, и сгорел от неё, проклятущей. Комбинат всё равно стоит. Сырья нет. Вот и пошли всем коллективом на похороны. А я осталась. Потому как не пьющая, совсем.
– Мне бы последней электричкой в Москву вернуться. Я завтра должен назад лететь. Директор или главный инженер после обеда появятся?
– Нет, конечно. Только на следующей неделе. И то не факт. Я же сказала, поминки. Пока всю брагу не прикончат, не уйдут. А вы, собственно, по какому вопросу?
– Я по вопросу сепараторов. Мы их очень ждём. Реконструкция у нас.
– Видела их. Зелёненькие такие. Новые. Стоят возле склада.
– Мне бы ещё командировочку отметить. Положено так. Иначе бухгалтерия билеты к оплате не примет.
Девушка порылась в столе, достала оттуда связку ключей.
– Бухгалтерия у нас там. Откройте. Печать на тумбочке. Ставьте, куда надо, и сколько душе угодно. А я сейчас вернусь, – при этих словах её глаза блеснули каким-то колдовским светом.
– Я в бухгалтерию, а она в милицию. Дескать, проник, грабит, – пронеслось в моей голове.
По всей видимости, девушка умела читать мысли. – Ой! Да не бойтесь. Шлёпайте свои печати. Записочку напишите. Да покрупнее. Мол, отправьте сепараторы. Срочно. Без них люди голодают! А я за одёжкой сбегаю. Рубашечка у вас клёвая, но не по погоде.
***
В электричке мои соседки громко рассуждали о том, в каком московском магазине вечером могут выбросить дефицитный продукт. В свободную продажу. И косились на сумасшедшего мужика в красивой рубашке и замызганной донельзя короткой куртке.
Я вынул из сумки бананы и стал их с жадностью поглощать.
– Надо же! В Т… бананами разжился, – прошептала одна.
– И чего его в Москву на ночь глядя несёт? Ежели у нас в городе такой блат имеет.
***
– Ну? Приедут сепараторы? – Министр смотрел на меня, словно Ленин на буржуазию.
Что я мог ему рассказать? Просто кивнул в знак согласия.
– На. Держи, – хозяин кабинета протянул мне подписанное заявление, но без даты, – поставишь её сам. Когда машины прибудут. Так по справедливости будет.
***
Две недели спустя я получал в бухгалтерии отпускные. И вспоминал далёкую девушку. Заваленную бумагами тумбочку. И мою записку – «УМОЛЯЮ! ОТПРАВЬТЕ СЕПАРАТОРЫ, КАК МОЖНО СКОРЕЕ. ОЧЕНЬ КУШАТЬ ХОЧЕТСЯ!»
– — – — – — – — – — – — – — – — —
АХО- архивно-хозяйственный отдел.
«УВД и г» – Управление высотных домов и гостиниц.
Стрелки или мои воспоминания о прошлых, восьмидесятых
Вы знаете что больше всего я не люблю в жизни. Нет, не чистить лук. И не вытирать пыль, в своём кабинете. Самое страшное для меня, это гладить брюки, через тряпочку. Чтобы стрелки получались не двойные, а одинарные и острые. Слава законодателям моды и низкий поклон за то, что они придумали мятые предметы мужского гардероба.
А я, между прочим, из-за этого женился. И не смейтесь. Моя ммм… Скажем, невеста так выгладила шерстяные брюки, производства швейной фабрики «Освобождённый труд», что все сомнения в необходимости этакого шага в моей судьбе окончательно отпали.
Только мода то, прошла, а жена осталась.
Товарищи кутюрье, вы уж там с модными зигзагами, пожалуйста поосторожней. Не меняйте её, треклятую, хотя бы лет десять, а то и по более.
Тогда и советские семьи, как моя, будут крепки и надёжны.
***
В конце восьмидесятых, прошлого века, на территории Советского Союза образовалась «чёрная дыра», а как ещё назвать ту субстанцию, в которой исчезало всё. Мыло туалетное, а заодно и хозяйственное. Я не говорю уже о водке и прочих слабоалкогольных напитках.