Наконец плотик ткнулся в берег, вытащили раненых, положили на песок, сняли пулемёт. На узкой полосе берега уже скопились солдаты и офицеры, в начале командовал лейтенант, потом его сменил майор, которого, оказывается, мы вытащили из воды. Ну, дальше рассказывать о войне уже нет смысла, переправа продолжалась, высаживались всё новые группы солдат и офицеров. Трудно сказать, но думаю, что из каждой сотни переплывавших Днепр, гибло шестьдесят – семьдесят человек.

В памяти сохранилась фамилия сержанта – Петровский, но ни лица, ни роста не запомнил. Прибыл он в нашу роту после тяжёлого ранения за два дня до форсирования Днепра, а после переправы и боя на правом берегу я с ним не встречался, думал, что убит. Был приказ, что солдат и офицеров, первыми захвативших плацдарм на правом берегу Днепра, представлять к званию Героя Советского Союза, но я получил только медаль «За боевые заслуги».

Начал и закончил войну солдатом, в Маньчжурии, в декабре 1945 года.

Кончилась война, о своём обещании креститься всегда помнил, но не исполнял, хотя читал Евангелие, Ветхий Завет, но в нём запутался; брал у знакомых пожилых людей книги религиозного содержания, изданные до 1917 года; однажды даже дали годовую подписку журнала «Паломник» за 1910 год, чуточку стал разбираться и стал твёрдо верить – Бог есть, о своём обещании креститься ни отцу, ни матери, ни жене никогда не говорил, а в то же время мучился, что не исполняю своего обещания.

Я отчётливо сознавал, что Господь спас при переправе сержанта Петровского и меня. Иногда возникала мысль: а как же остались живы другие солдаты и офицеры, были они верующие или нет? Ответа не находил.

Прошло почти двадцать лет; в 1965 году пришли мы с женой к нашим хорошим друзьям на день рождения хозяйки дома. Мы любили эту семью, они были душевные люди, помогали многим и нам тоже. Я знал, что они верующие, часто ходили в церковь, но никогда не смел рассказать о своём обещании. За столом собралось человек восемнадцать–двадцать, вначале разговор, как это бывает всегда, вёлся на самые разнообразные темы, но потом перешёл на то, кто и каким путём пришёл к Богу, и я понял – все собравшиеся глубоко верят в Бога, и мысль, что я не исполнил своего обещания, словно пронзила меня.

Некоторые рассказывали подробно, другие говорили, что верили с детства, третьи – как нашли Бога и не могут жить без Него. Напротив меня сидел человек моих лет, которого хозяин дома называл Сергеем, и он стал рассказывать, как Господь привёл его к вере на войне, в 1943 году, при переправе через Днепр. Он говорил:

– Верующий я всегда был с малых лет и всегда Бога в душе своей нёс. Переправлялись мы в конце сентября через Днепр на плотах – в общем, его рассказ почти в точности совпадал с моим, только переправа была в другом месте. – Страшно было, не то слово, смерть безжалостная, беспощадная, шла за каждым из нас, из десяти человек восемь гибли: тонули, падали убитыми. Стою на плоту – плот большой был, с орудием; люди падают убитыми, тонут. Перекрестился я мысленно и положился на волю Божию, стою и читаю молитву Богородице «Взбранной Воеводе победительная» и «Господи, прости и помилуй». Греб веслом и всю переправу эти молитвы читал, потом стал после молитвы Матери Божией добавлять «Да будет воля Твоя! Сергий Преподобный, моли Бога о нас!» После этой переправы ещё более в вере укрепился, сейчас в церкви иподиаконом, но хочу священником стать.

Впился я в него глазами, а Сергей меня спрашивает:

– А вы на войне были? – Смутился я отчего-то, замешкался с ответом, а жена моя, Мария, сказала: