Щетинин огляделся. Комната принадлежала человеку, привыкшему скрываться за плотными шторами и крепкими дверями. Человеку, который предпочитал держать руку на горле города, оставаясь в тени.

Парень кивнул в сторону кресла у стола:

– Подождите здесь. Хозяин скоро будет.

Щетинин сел, чиркнул спичкой, затянулся последней папиросой – дым повис в затхлом воздухе. На столе лежал нож для бумаг с потёртой рукоятью. Кто бы ни пришёл, он уже знает, что я здесь.

Глава 4. Жемчуг и рабочие сапоги

Щетинин поднял голову, когда дверь в его кабинет открылась. Мужчина, вошедший внутрь, двигался уверенно, с едва уловимой осторожностью хищника. Коротко стриженные тёмные волосы, костюм на вид не дорогой, но сшитый на совесть, сидел безупречно. Лаковые ботинки блестели, как зеркало – редкость в Петербурге, особенно в конце октября, когда дождь не давал улицам просохнуть.

Он сел в кресло напротив, откинулся, оглядывая Щетинина цепким взглядом. Достал из внутреннего кармана портсигар, открыл его и протянул вперёд:

– Курите?

Щетинин скользнул взглядом по тонким, словно заточенные лезвия, сигаретам, рядком лежавшим в открытом портсигаре Григорьева. В самом предложении чувствовалась невидимая нить, ловушка. Принять сигарету – шагнуть в его паутину. Щетинин качнул головой, оставляя между ними незримую, но ощутимую границу.

– Благодарю, только что покурил. – сказал Щетинин.

Мужчина пожал плечами, достал сигарету для себя, неторопливо закурил, выдохнул дым.

– Владимир Григорьев, – представился он. – Хозяин "Медной подковы". Вы, господин Щетинин, наверняка уже слышали обо мне. Впрочем, как и я о вас.

Щетинин выдержал паузу.

– Слышал.

– Вот и отлично. Тогда поговорим откровенно. Мне не нравится, что в моём заведении кто-то вынюхивает. Клиенты любят у нас отдыхать, им не нужны посторонние глаза. А я, знаете ли, человек законопослушный, но к покою клиентов отношусь с особым трепетом.

Григорьев говорил вежливо, мягко, но в голосе чувствовалась сталь. Он слегка улыбался, но улыбка не доходила до глаз, как будто теряясь в стриженых усах. Он изучал Щетинина, как шахматист оценивает позицию перед первым ходом.

– Вы уверены, что ваши клиенты так уж невинны? – спросил Щетинин.

Григорьев усмехнулся.

– Не скрою, дела в "Медной подкове" ведутся разные. Но, господин Щетинин, пропажа людей – не наш профиль. У нас карты, сделки, мелочь всякая, но за грань не лезем.

«Медная подкова» имела дурную славу. В её стенах процветали грязные карточные игры, сбывался краденый товар, плелись паутины мелких мошенничеств. Ночные бабочки порхали здесь без оглядки на закон. Но исчезновение человека – это уже переходило черту. Григорьев, хозяин этого гадюшника, не потерпел бы такого. Или, по крайней мере, не желал, чтобы это произошло под его крышей.

– А кто говорил о пропаже людей? – спокойно уточнил Щетинин, внимательно следя за выражением лица собеседника.

Григорьев едва заметно прищурился, затянулся.

– Так, значит, об этом идёт речь? – протянул он, стряхивая пепел в пепельницу. – Любопытно.

– Да, – подтвердил Щетинин. – Человек исчез после визита в ваше заведение. Это не означает, что вы виноваты, но мне нужны ответы.

Григорьев склонил голову набок, дым от сигареты закружился в воздухе.

– Мне не нужны лишние проблемы. Так что, может быть, вы закончите своё расследование и займётесь чем-то более полезным?

Щетинин смотрел на него спокойно. Он видел таких людей раньше. Любезных, обходительных, но опасных. И он знал, что за вежливыми словами скрывается предупреждение.

– Боюсь, не могу. Работа такая. Да и копаться в грязи веселее, чем кланяться чистым ботинкам.