Кейд посмотрел в зеркало заднего вида на Хейли, сидевшую в своем детском кресле, а затем снова перевел взгляд на дорогу. Зоомагазин находился в сорока минутах езды к северу от города, но Хейли сосредоточилась на своем айпаде и наушниках и, кажется, ее все устраивало. Так странно видеть ребенка у себя на заднем сиденье.

Он откашлялся и спросил:

– Ничего, если я спрошу, где ее отец? Вы ведь из Сан-Диего?

– Из Сан-Франциско, – Эйвери повернулась проверить, как там Хейли, затем устроилась поудобнее на пассажирском месте рядом с водителем. – После развода я получила право полной опеки, – она на мгновение замолчала, после чего добавила: – Мой бывший муж не возражал.

– Против развода или опеки?

– И того, и другого, – она отвернулась к окну, а Кейд с удивлением подумал, насколько люди бывают глупыми и просто не понимают, как им повезло.

Они ехали вдоль гор Кламат в сторону Южного Берегового хребта в приятной тишине. Время от времени на поворотах вдали появлялся Тихий океан, береговая линия и каменистые утесы. Туман у берега в сгущающихся сумерках был плотным, но не настолько, как предполагал Кейд. В голове у него все крутились слова Эйвери.

Сам он никогда не был женат, детей у него не было, однако он не представлял, что мог бы когда-нибудь полностью отказаться от прав на ребенка. Возможно, он смог бы узнать больше об Эйвери из твитов на страничке Редвуд-Риджа, чем от нее самой, однако любопытство не давало ему покоя.

– Он был полным засранцем, этот ваш муженек? Простите, что я так выражаюсь.

Она усмехнулась.

– Неважно. Его больше нет в нашей жизни.

Неплохо.

– А как его звали?

После этого вопроса она уставилась на него своими внимательными карими глазами. И в ее взгляде скрывалась такая загадка, что ему пришлось отвернуться, чтобы случайно не разбить машину, пытаясь эту загадку разгадать.

– Ричард. Его звали Ричардом.

– Чудик-Дик[14], – хмыкнул он.

Она засмеялась, прикрыв лицо ладонью. Поначалу едва слышно и хрипло, но затем все громче и звонче. У нее был такой заразительный приятный смех. От его звука у него снова как-то странно екнуло в груди, но, черт возьми, это так здорово – смешить ее. Они едва успели познакомиться, но у него возникло подозрение, что ей нечасто доводилось смеяться.

Эйвери вздохнула и откинула голову на сидение.

– Думаю, здесь нечего скрывать. Да, он засранец. И жена ему, наверное, нужна была как аксессуар. И я не видела в этом ничего страшного, пока он не стал относиться к Хейли как к пустому месту. Я подала на развод еще два года назад и только месяц как получила его. Он нарочно затягивал процесс, – она наклонила к нему голову. – Послушайте мудрый совет, никогда не связывайте свою жизнь с юристами.

Кейд повернул руль. Она не производила впечатления жены-аксессуара, и его разозлила история о том, что родной отец игнорировал Хейли. Эйвери многого не рассказала, но он и не стал у нее допытываться.

– Что вы скажете, если сковать цепью пятьдесят юристов и бросить их на дно океана?

От ее улыбки у него перехватило дыхание.

– Скажу, что это отличное начало.

Он рассмеялся.

– Женщина, которая знает юридические шутки? Впечатляет.

– Почему змеи не кусают юристов?

Кейд покачал головой.

– И почему же?

– Из профессиональной солидарности.

Рассмеявшись, он поскреб подбородок, а затем, два поворота спустя, снова заговорил:

– Значит, вы уехали из большого города и вернулись домой, в Редвуд-Ридж?

Она задумалась над его вопросом.

– Не знаю, можно ли назвать это домом, но здесь живет моя мама, и, думаю, обстановка тут для Хейли более подходящая.

Даже если бы он посетил тысячу мест, Редвуд-Ридж все равно остался бы для него домом. Безумным, иногда вызывающим скуку и даже раздражение, но все-таки домом.