– Да, хорошо. Спасибо.

Кейд стоял в дверях кабинета и видел, как она удаляется по коридору и проходит мимо стойки регистрации.

«Кри-и-и! Красотка![9]»

В самом деле. Настоящая чувственная красавица, а не какая-нибудь соседская девчонка. В ней ощущалась загадка. Минуту назад она могла вести себя словно свирепая мамаша-медведица, а потом с нежностью наблюдать, как другие занимаются с ее дочкой. У нее было чувство юмора, она старалась произвести впечатление уверенного в себе человека, но в то же время была уязвима, хотя, возможно, и не желала этого признавать. Поразительно!

Флинн вошел и плюхнулся на стул напротив Кейда.

– Наша прелесть в пятом кабинете ведет себя «странно». Брент в операционной с Дрейком, мы с Габби едем на вызов.

Кейд кивнул. Флинн и Габби большую часть дня объезжали местные фермы, а также посещали пациентов на дому. Сегодня они припозднились.

Он пробежал глазами историю болезни. Слово «странно» в отношении владельцев животных было кодовым и обозначало: «Внимание, одинокая женщина!» Они приходили на прием, используя своих питомцев в качестве предлога, чтобы пофлиртовать с ветеринаром. Кейд уже привык, что его считают легкой добычей. Он готов был поставить десять штук баксов на то, что его ждала тарелка с печеньями или сотейник с запеканкой. Почти все доступные женщины – а также некоторые недоступные, – похоже, считали, что путь к его сердцу лежал через повышение уровня сахара в крови.

Дрейк уже почти четыре года как овдовел, и как только женщины понимали, что его мрачный фасад на самом деле вовсе не фасад, сразу оставляли попытки соблазнить его. С глухим Флинном не всякая согласится пойти на свидание, ведь большинство людей чертовски поверхностны по своей натуре. Кейд был не настолько занудой, чтобы отрицать очевидное – они с братьями довольно привлекательны. По крайней мере, так выглядят на фотографиях на страничке Редвуд-Риджа в «Твиттере». Но основное внимание все же привлекал к себе Кейд.

Самый веселый. И легкий в общении.

С таким приятно провести время.

Он потер руками лицо и вздохнул. А затем пошел по коридору к двери в пятый кабинет. Прямо в капкан.

Эйвери записала Хейли во второй класс школы и поговорила с учителем для детей с особенностями развития, а потом поехала к матери в магазин: нужно было решить, как организовать внеклассные занятия для Хейли. В Сан-Франциско после школы Хейли посещала терапевта, а днем возвращалась домой. Там ее всегда ждала Эйвери. Иногда, если ей нужно было сопровождать Ричарда, они приглашали няню.

Эйвери растерянно потерла лоб. В жизни Хейли сразу произошло так много перемен. Новый город, новый дом, новая школа, да и сама Эйвери теперь не сможет проводить с ней столько времени, как раньше. Достаточно долго ей приходилось одной заботиться о Хейли. В Редвуд-Ридже они не провели еще и суток, а их окружили таким теплом, оказали им столько поддержки, сколько они не получали за всю жизнь Хейли.

Она никак не могла свыкнуться с мыслью, что придется… ослабить контроль над дочерью. Хейли – особенный ребенок. Даже оставить ее с няней, чтобы сходить в магазин, – задача не из простых. К тому же Эйвери боялась, что за прошедшие годы растеряла все свои социальные навыки. Сначала Ричард стыдился Хейли и хотел спрятать ее от всех, а затем восемнадцать месяцев длился бракоразводный процесс, эмоционально опустошивший Эйвери. Она чувствовала себя ни на что не годной. За время брака она почти ни с кем не сдружилась, а после развода с Ричардом друзей вообще практически не осталось.

Она заехала на парковку и выключила двигатель. Зажатый между других похожих строений, магазин внешне мало чем отличался от них: приземистый двухэтажный дом из кирпича с темно-зеленым навесом над входной дверью. Люди, несмотря на холод, толпились около столиков в кафе или гуляли по мощеным тротуарам и о чем-то оживленно болтали.