– Убери! А то никакого ребика тебе сегодня не будет!

– Уже сегодня? – обрадовался Картошин. – Разыгрываешь, Саныч? Сегодня же первое апреля. Разыгрываешь, да?

– Всё по-честному. Уже сегодня, – подтвердил начальник отряда.

– Так быстро! Всего пара недель прошла! А когда?

– Когда я скажу. – Отрядник пнул под кровать кем-то оставленный в проходе тапок и вышел из комнаты.

– Картоша, везёт тебе! – похлопал Илью по плечу сидящий на соседней кровати Витя. – А мне вот ребик не светит, у меня красная полоса за побег.

– Не дано тебе, – важно подтвердил Картошин и с колотящимся от радостного предвкушения сердцем принялся натягивать штаны.

– Просто ты шерсть мусорская, – поставил его на место Эдик. – Будешь туалет за замполитом мыть.

– Сам ты шерсть! – огрызнулся Илюха. – Это ты скоро будешь толканы драить во всём бараке, а я буду по граждане с плеером в ушах в ребике на кровати валяться.

– Пошёл ты!

Картошин накинул хэбэшную куртку и вышел из комнаты в коридор. С первого этажа доносились крики Михаила Александровича – наверно, кто-то замешкался, не выполнив команду «подъём», и был сброшен с кровати. Илюха натянул зелёную зимнюю куртку и вышел в локальный участок. С вечера у него была припасена сигарета. Он прикурил от спички и торопливо сделал несколько глубоких затяжек.

– Картоша, братишка, оставь фасануться, – крикнул спускавшийся с крыльца Ваня.

– Оставлю, – впервые без сожаления кивнул Илья. Сегодня его выведут в реабилитационный центр за зону, а завтра он спросит разрешения и сходит за сигаретами в магазин, расположенный рядом с колонией.

Конечно, поначалу будет тяжеловато, размышлял он. Зато можно ходить в граждане, курить, даже посидеть в чайной с девчонкой (если удастся завести девчонку). Пацаны в ребике нормальные. Толя Рыжий вышел пару месяцев назад, а до этого сидел в нашем отряде. Он там главный, наверное, потому что самый здоровый. Под два метра ростом, и кулаки как дыни. Сидит за убийство, подельник старшака Димаса. Конечно, не такой здоровенный, как Михаил Александрович, но тоже лось ещё тот. А второй – Стёпа Очкарик. Говорят, он у замполита вроде секретаря. Стёпу Илюха знал плохо, но худого о нём ничего не слышал. Сидит, мол, за воровайку по мелочи, и всё. В ребике пацаны вообще живут своим государством, им до колонийских проблем дела нет.

Илья протянул скуренную до половины сигарету Ване и пошёл занимать привычное место в строю для утренней зарядки.

– Строимся! – рявкнул, пихая с крыльца остатки отряда, Михаил Александрович. – На зарядку становись!

Пацаны засуетились, разбираясь на вытянутые руки в три шеренги.

– Напоминаю. – Начальник отряда заложил руки за спину и начал прохаживаться вдоль строя. – Напоминаю, что зарядка проводится для того, чтобы подготовить организм после сна к приёму пищи и нормальному функционированию в течение дня. Сейчас вы ещё спите на ходу, хотя не должны! Так?!

Начальник отряда ткнул пальцем в ближайшего воспитанника.

– Так, – качнувшись, отозвался Никита.

– Поэтому упражнения выполнять надо плавно, не торопясь, слушая мои инструкции и под счёт!

– Каждый день одно и то же, – пробубнил себе под нос Серёга.

– Это кто там пукнул? – круто развернулся на каблуках капитан.

– Никто, – взял свои слова назад большеглазый парнишка. – Я просто сказал.

Михаил Александрович подошёл к осуждённому и оглядел его с головы до ног.

– Чего? – дёрнул плечом Серёга.

– Пойми, Серёжа, – обращаясь к мальцу, но имея в виду всех, сказал отрядник. – На зарядку отведено двадцать минут, это факт. Можно все эти двадцать минут махать руками и ногами, а можно стоять и слушать вводный инструктаж. Просто стоять и слушать!