– У кого есть лишняя монетка? – вдруг спохватилась Вика.
– Я дам тебе.
– А мне!
– У меня шесть штук.
– Тогда и мне.
– И мне.
– Ты когда уезжаешь? – спросила Света Марину.
– Уже на следующей неделе, надо документы сдать. А ты?
– Не знаю. Наверное, в среду.
Через час молодёжь дошла до моста. Все, кто их встречал, поздравляли. Малышня с завистью смотрела на голубые ленточки, где было написано заветное слово «Выпускник». Маленькие колокольчики, что были приколоты к платьям и костюмам, тихо звенели. Все подошли к перилам и, растянувшись длинной цепочкой, прижались к зеленой трубе.
– Загадала? – спросила Вера у Светы.
– Постой, постой, сейчас… Да, я готова.
– Ну, на счет три.
Все замерли и чуть наклонились вперед. Теперь все взоры были устремлены в темные воды реки.
– Раз! Два!
В это время подул ветерок, и короткий подол Вериного платья раздулся, оголив ее розовую попку. Никто этого не увидел, все смотрели вниз.
– Три!
Полетели монетки. Они тихо шлепались о воду, поднимая маленькие фонтаны темной воды. Вера покосилась в сторону, но все продолжали смотреть вниз и о чем-то перешептываться. А ветерок продолжал заигрывать с ее платьем, то прикрывая, то снова оголяя ее маленькую тайну.
Щекотка в груди то утихала, то опять начинала доставать Веру. Но ей это состояние очень нравилось, и она, смеясь, поправила платье, выпрямилась и громко закричала.
– Ура!
Через секунду кричалиуже все.
Вера Степановна вернулась к реальности. Кажется, это было в прошлой жизни, так много времени прошло. Она отложила в сторону документы, что с самого утра просматривала. Прислушалась к голосам в коридоре. Уже обед, все притихли. Вера встала, подошла к двери и закрыла ее на замок.
В большом зеркале, что висело сбоку, отразилось замешательство на ее лице. Женщина подошла и уверенно расстегнула свой пиджак. Так же уверенно сняла его и еще раз посмотрела в зеркало. Сквозь светлую блузку просвечивал лифчик. Почему-то Вера не любила яркие цвета, ей незачем приманивать самцов, они сами к ней летели. Пальцы не спеша расстегнули пуговицу за пуговицей. Развела руки в стороны, лифчик цвета льна почти сливался на ее теле. Вера все так же не спеша сняла блузку, краешком губ улыбнулась и тут же, не задумываясь, расстегнула лифчик.
– Что теперь? – зачем-то спросила себя.
Но руки уже потянулись к блузке. Через минуту застегнув последнюю пуговицу и заправив ее в брюки, резко повернулась. Грудь качнулась и тут же остановилась. Опять улыбка. Вера Степановна надела пиджак, застегнула его, но после, опять расстегнув, пошла к своему столу.
Что-то в груди ныло, такое знакомое и сладкое. Она села в кресло, грудь опять качнулась, и снова улыбка. Уже ненужный лифчик лег в нижний ящик тумбочки.
– Все, – тихо сказала она себе и, встав, открыла дверь.
Мелодично зазвонил офисный телефон.
– Да.
– Вера Степановна, пришли на собеседование. Можно?
– Да, пусть проходят.
Ощущение тонкой щекотки в груди не покидало ее весь вечер. Она то улыбалась, то строго смотрела на собеседника, а те, не зная как себя вести, словно школьники перед доской, отчитывались перед ней.
«И все же, как это мило», – подумала Вера Степановна в конце дня, рассматривая свое отражение в зеркале.
8
– Вер, домой не идешь?
– Нет, еще посижу, все равно длинные выходные.
– Ну как знаешь, наши все ушли. Кажется, и отдел рекламы уже разбежался, и управленцы намылились.
– Ладно-ладно, беги, – женщина тут же пропала за дверью. – Татьяна, если никого нет на этаже, дверь захлопни.
– Хорошо, – донесся откуда-то издалека ее голос.
– Так, что тут у нас дальше?
Вера Степановна решила закончить сверку по фабрике и сравнить аналитический отдел с базой УВД. А еще что-то на складе готовой продукции происходит неладное, третий квартал недочет, надо попросить службу безопасности проверить. Раздался звонок.