Как он угадал, что мне подойдет? О том, как угадал размер, я пока не вспоминаю – краснею от одной мысли, что Генри видел меня обнаженной, – но вкус… Генри меня не знает, но попал в точку. Так приятно было найти в незнакомом человеке что-то близкое, не вычурное и помпезное, как у многих богачей, а родное и теплое.

В руках сминаю перчатки и небесно-голубой берет. Генри окидывает меня беглым взглядом, замечает, как я любовно прижимаю к себе папку, и отходит к двери.

– Просто позвони мне, когда решишь, а не решишь – не звони никогда, – говорит он сухо, не поворачиваясь, а меня бросает в холод. 

Почему я так волнуюсь рядом с ним и так боюсь его огорчить? Потерять. Разочаровать.

– Я не знаю твоего номера, – почти шепотом, глотая странный трепет и сдерживая сердечный ураган под ребрами, выдавливаю я.

Генри оборачивается, и я любуюсь его очерченным профилем.

– В папке все есть. Только… – ждет, когда я подойду ближе. Молчит, и я понимаю без слов.

– Никто об этом не узнает, – хочу увидеть его глаза, но он не смотрит. Избегает зрительного контакта, а правая рука вдруг сжимается в кулак.

Несколько долгих секунд он стоит неподвижно, мнется, будто хочет еще что-то сказать, а затем поворачивается и нависает надо мной. Мягко и невесомо ведет большим пальцем по подбородку, замирает возле губ.

– Я буду ждать. Сколько понадобится.

16. Глава 16

Генри

В машине Валерия молчит и смотрит вперед. За всю дорогу ни разу не поворачивает головы, словно я здесь просто рабочий водитель. А меня выламывает, мучает: я хочу ее внимания, но знаю, что не могу этого требовать. Не должен просить да и принимать тоже. Потому что увязну в чувствах и не выберусь. Не знаю ее, как человека, совсем ведь не знаю, но в душе что-то шевелится, когда смотрю и прислушиваюсь к тихому порывистому дыханию.

Поддерживаю игру в молчанку, хотя очень хочу слышать ее голос.

Направляю авто к воротам загородного поселка и притормаживаю у проходной.

– Я дальше сама, – вдруг говорит девушка и до белых косточек стискивает папку.

– Мне не сложно, – хочу сказать мягче, но цежу сквозь зубы, будто зол. Зол! Только на себя.

– Ты опаздываешь, – отвечает Лера и,  глядя в боковое окно, беспощадно грызет губы. Я довольствуюсь изгибом ее затылка, кудрями светлых волос и хрупкими плечами под курткой. Знаю их объем, форму, чувствую под пальцами. Это невыносимо  быть до мозга костей визуалом: помню все до единой родинки на ее животе и груди и одну на большом пальце правой ноги: когда проверял обморожение, успел заметить. За несколько секунд пока переодевал, вживил в себя каждую деталь женского тела.

После затяжной тишины в салоне, девушка поворачивается к ручке, но я блокирую дверь.

– Лера, – голос крошится. Тянусь и провожу подушечками пальцев по худенькой кисти. Валерия не вздрагивает, не одергивается, не дышит.

Поворачивает голову, но смотрит не на меня, а куда-то вниз. Будто в замедленной съемке, приподнимает синий, наполненный печалью, взгляд.

– Я нужна тебе, Генри? – вопрос заводит меня в тупик.

Нужна и не нужна. Я. Не. Знаю!

Сглатываю и хаотично думаю, как правильно ответить. Вдох, вдох, еще глубже. Мрак наступает и хочет заграбастать меня снова в тесную каморку, где царит мертвая тишина. Мышцу на шее сводит, будто кто-то дергает за струну, от этого я мелко подрагиваю.

Я устал, переволновался, без сна вторые сутки, а девушка, что должна просто стать купленной любовницей на три месяца, слишком меня волнует. Так сильно, что я приоткрываю губы и хватаю недостаток воздуха.

Теплая ладонь ложится на щеку, и Лера заставляет смотреть в глаза. За невидимую нить вытягивает душу, припечатывая, удерживая меня в реальности своим взглядом.