Они глядели друг на друга несколько минут, не говоря ни слова.

– Ты слышал?

– Слышал…

– Твое мнение?

– Мое мнение? Скоро предстоит объявлять о браке Шарлотты де Монморанси.

– С кем?

– С принцем Конде.

– Ты отказываешься, Бассомпьер… Стало быть, ты уже не так уверен, что она тебя любит?

– Уверен, уверен… – Бассомпьер закрутил усы, потом, гордо выпрямившись и с победоносным движением руки, продолжал: – Разве можно знать когда-нибудь, что заключается в сердце девочки?

– Итак, несмотря на эти слова, ты думаешь?..

– Эти слова… Что значат эти слова?

– Экий ты хвастун…

– Ваше величество слишком добры!..

– Но если ты думаешь, что она тебя любит, стало быть, ты не отказываешься?..

– О! Это другое дело. Я порядком надумался, сидя там, и отказываюсь от такой опасной чести. Если угодно принцу, это его дело…

– Ты думаешь, что он согласится?

– Он очень способен… Впрочем, самое благоразумное, кажется, не говорить ему, в чем дело… Неужели вы думаете, что это прельстит кого-нибудь? Меня еще мороз подирает по коже от ваших признаний.

– Бедный Бассомпьер! А я это сделал из дружбы к тебе! Ты друг, и я никогда не захотел бы, не предупредив тебя заранее…

– Благодарствуйте, государь… Однако, если бы вы захотели избавить меня…

– Нет, это невозможно. Я после невольно стал бы тебя ненавидеть… Однако я не тиран, я постараюсь забыть; если ты непременно хочешь, женись.

– Нет, нет, нет, нет… Я все отдам для вас, государь, мое имя, моя жизнь – все ваше… но это – нет…

Король, которого болезнь сделала впечатлительнее и который уже целый час выносил волнения свыше своих сил, бросился, заливаясь слезами, на шею к Бассомпьеру.

– Я знаю, что ты мне предан, ты любишь меня, ты не слушаешь всех этих неблагодарных, всех этих изменников, которые находят, что я живу слишком долго, и хотели бы освободиться от меня, потому что я стесняю их планы!

– Государь, не думайте…

– Неужели ты воображаешь, будто я не знаю, что происходит вокруг меня?.. Я должен бы наградить тебя, а вместо этого отнимаю у тебя жену… Но эта любовь сильнее меня, она завладела мною, я не имею сил сопротивляться ей… Это мое последнее утешение, это моя последняя надежда; только думая о ней, только смотря на нее, успеваю я забывать мои горести… Прости мне горесть, которую я тебе причиняю…

Бассомпьер растрогался, слеза медленно покатилась по его щеке… Но он быстро тряхнул головой, как человек, который хочет прогнать грусть, и принял решительный вид.

– Мужайтесь, государь… Решено – так решено, и все будет прекрасно…

– Теперь ты уже больше не будешь жаловаться на меня… С тобой будут обращаться, как с принцами крови, и завтра же герцогство Омальское…

– О нет, государь, я не могу жениться на девице де Монморанси и не хочу жениться на девице д’Омаль.

– Однако…

– Я решился, решился твердо… я совсем не женюсь.

С этими словами, произнесенными очень серьезно и тоном почти торжественным, Бассомпьер поклонился и удалился быстрыми шагами.

«Неужели он действительно влюблен? – подумал Генрих, смотря ему вслед.

Бассомпьер медленно спустился с лестницы, закутался в плащ, который подал ему внизу лакей, и вышел.

Он шел, потупив голову и надвинув шляпу на глаза. Он не видел кареты герцогини Ангулемской, которая стояла на большом дворе, и попал в середину толпы лакеев.

Узнав ливрею Монморанси, он быстро повернул в другую сторону.

Но на другой стороне шел патруль швейцарцев сменять часовых.

При виде своего полковника солдаты мгновенно остановились и отдали честь, а трубачи заиграли блистательный марш.

Раздраженный, взбешенный Бассомпьер заткнул себе уши и убежал, оставив своих швейцарцев вне себя от удивления.