Волк пожал плечами:

– Трудно сказать. Но от стакана бабушкиного морса я бы сейчас не отказался.

– Тьфу, прости, забыла. – Красная Шапочка вытащила из сумочки запотевшую фляжку и протянула Волку, который тут же к ней жадно припал. – Эй, только мне оставь!

Волк с явным сожалением оторвался от фляжки и вернул ее хозяйке, завел мотоцикл и протянул Оленьке мотоциклетный шлем.

– А твоя бабушка с нами не поедет? – спросил он, выруливая с забитого машинами вернувшихся с дачи огородников двора.

– Нет, сказала, что сама доберется… она такая загадочная последнее время… – призналась девушка.

Всю дальнейшую дорогу до студии они молчали. Маневрирующий по городским улицам мотоцикл – не самое лучшее место для светских бесед. Лишь на киностудии, остановившись у волчьего «теремка» на колесах, владелец оного сомнительного сооружения уточнил:

– Во всяком случае, шеф в курсе и сказал, что у нас с тобой сегодня озвучка. Без бабушки. – Он фыркнул, помогая Красной Шапочке слезть со своего скакуна и снять шлем. – Вот вздумай я куда-то так отлучиться, без предупреждения – Лев бы меня посолил и съел.

– Ты у нас главный герой как-никак, – засмеялась Красная Шапочка. – Но вообще-то, ты прав, бабушка определенно нашла к режиссеру, то есть к папе, подход.

– Кстати, его самого с утра не будет, – уточнил Волк. – Велел нам репетировать, обещал, что после обеда вернется. Деловая встреча у него, видите ли, будет окучивать продюсера…

– Иди, загоняй своего «Харли Дэвидсона» в стойло, а мне необходимо после поездки заново наводить марафет.

Когда Красная Шапочка закончила приведение своей внешности к стандартам глянцевого журнала без использования фотошопа (что свидетельствует о ее таланте в этой области, равно как и о прекрасных исходных данных, коими она, впрочем, постоянно была недовольна), подкрался полдень. Но наша героиня не сильно спешила, ведь Льва Львовича пока на площадке не наблюдалось, а значит, можно немного спустить постромки, и так не шибко натянутые.

Больше всего Красная Шапочка боялась, что после того как Брюковкин узнал, что он не только талантливый режиссер, но и прекрасный источник генетического материала для производства сногсшибательных особей женского пола, он станет относиться к ней с меньшим пиететом и разжалует из муз и мэрлинмонро в обычную внебрачную дочку. Но Лев Львович оказался благороден, вполне под стать не только имени, но и отчеству, и отношение его к дочери ни на йоту не изменилось. Что еще нужно для счастья молодой девушке? Разве что виллу в субтропиках, «Ламборджини», яхту, шикарное коктейльное платье и возможность делиться секретами с Кристен Стюарт[2]. Впрочем, под влиянием Волка отношение к Кристен у Красной Шапочки начало постепенно меняться, и когда Плотва, со скрытым, по ее мнению, ехидством, сравнивала оную с нашей героиней, та морщила носик, словно ей сказали какую-то хорошо завуалированную колкость, и дело было вовсе не в бесхитростном ехидстве представителя ихтиофауны.

Вернувшись на съемочную площадку в сиянии брендовой косметики, Красная Шапочка неожиданно обнаружила Волка в компании задумчивого Брюковкина в модной тенниске с медведем работы китайского карикатуриста. Увидев девушку, режиссер поманил ее пальцем:

– Привет! Иди-ка сюда…

– Что я уже сделала? – захлопала ресницами Красная Шапочка.

– Ничего не сделала. – Режиссер напрочь проигнорировал неуклюжие попытки девушки оправдаться. – Наоборот, все отлично, детка. Выглядишь достойно. Бери пример, Вовчик.

– Шеф, и не уговаривайте! – возмутился Серов-Залесский. – Я краситься не буду! Несмотря на модные тенденции…