Глаза невольно наполнились слезами. Я даже не предполагала, что моя клетка такая тесная, такая тяжелая, словно гранитная могильная плита. Мужские пальцы в моих волосах сжались, снова доставляя боль.

– В шелках и мехах купаешься. Какого рожна тебе надо?! Сиди и помалкивай, за домом да ребенком следи.

Попыталась его оттолкнуть, движения вызвали новый виток боли и еще один приступ кровотечения изо рта.

Брезгливости на лице «любимого» мужа добавилось.

– Надеюсь, милая, ты все поняла и впредь будешь благоразумной. Давай забудем это небольшое происшествие и заживем по-прежнему идеальной семьей… дом полная чаша. Я тебе обещаю, больше никаких шлюх в нашем доме ты не увидишь.

Он не обещает перестать мне изменять, просто домой проституток тащить не будет.

Темные круги в глазах стали еще больше. Кажется, из этой клетки есть только один выход – смерть.

– Млять, где же этот чертов доктор?! Она как полотно белая.

Темнота… Наконец-то я полностью провалилась в черную дыру.

Четыре дня я провела в реанимации, ведь мой «любимый» супруг сломал мне два ребра, кости которых повредили легкие. Хорошо хоть распорядился вызвать скорую. Если бы стали дожидаться приезда нашего семейного доктора Ивана Аркадьевича, то я, скорее всего, никогда больше не увидела бы Митьку.

Для родных и знакомых я неудачно упала с лестницы. Смешно, но все поверили. Даже полиция ко мне не приходила, а ведь медики обязаны сообщать в правоохранительные органы о случаях, когда есть подозрения в насильственной природе полученных травм.

Несмотря на ужасающую депрессию, основательно запустившую когти уныния в мою душу, относительно молодой и в целом здоровый организм постепенно восстанавливался. На пятый день меня перевели в дорогую одноместную палату и разрешили посещения. Сережа пришел в больницу с огромным букетом чайных роз и красивыми сережками. Длинная черная сверкающая капля обрамлялась тонкими завитками металла и мелкими брильянтами. Очень искусная и красивая работа.

Муж совершенно не чувствовал себя виноватым, был весел, шутил, делая вид, что он всерьез обеспокоен моим здоровьем. Даже ласково пожурил, дескать, милая, что ж ты такая неловкая. Вел себя, словно ничего экстраординарного не случилось, и мы по-прежнему идеальная семья. А у меня внутри беспросветное отчаянье, поскольку после этой показательной порки я предельно ясно понимала: побег из клетки означает потерю сына. Сережа прав, меня некому защитить. Мой влиятельный папочка-генерал не выдержал позора и застрелился, когда его махинации со списанным оружием стали достоянием общественности. Все друзья отвернулись от нас, имущество конфисковали, мама, скрываясь от осуждения знакомых, даже переехала в другой город.

У меня нет другого выхода, придётся снова стать для Горяинова хорошей женой. Иначе я не только потеряю сына, но и, вполне возможно, лишусь жизни. Отсутствие расспросов полиции о многом говорит. У моего великолепного, общительного, умеющего заводить нужные знакомства мужа полно людей, которые помогут замять такой неприятный инцидент как смерть супруги. Боже, какой глупой и самонадеянной я была, решившись от него уйти.

– Милая, когда ты вернешься из больницы, тебя ждет сюрприз…

– Какой? – уныло поинтересовалась я.

– Помнишь, когда-то ты мечтала объединить библиотеку и свою мастерскую?! Поразмыслив, я пришел к выводу, что это неплохая идея. Кроме того, я заказал для твоих кукол специальные стеклянные шкафы-витрины с подсветкой, где ты можешь выставлять свои творения и часами ими любоваться.

В мужском голосе как всегда слышалось пренебрежение. Конечно, это он акула бизнеса, а я всего лишь в куколки играюсь. Раньше мне, наверняка, не понравилось бы, что в таких масштабных переделках решили обойтись без моего участия, даже если готовился сюрприз. Имея диплом искусствоведа, я мнила себя обладательницей отменного вкуса и предпочитала самостоятельно выбирать обои, декор, мебель и все остальное. Сколько сил, труда, фантазии я вложила в обустройство нашего дома – своей золотой клетки. Но сейчас внутри царили апатия и страх. Высказывать свои обиды очень больно, даже опасно для здоровья.