– Но мы ведь впервые рванули в такой дальний космос, в самую бездну Вселенной.

– Надеюсь, наш транспьютер с искусственным интеллектом больше не даст приблизиться так близко к какому-нибудь светилу, к любому светилу.

– Конечно нет, время риска прошло в космической навигации.

– Ну, так вот Боло, мой приказ – удалиться от звезды.

Да, величествен и грозен вид каждой звезды на таком расстоянии. Звездолёт на термоядерном в семьсот километров в секунду неспешно отдалялся от неизвестной звезды в неизвестной галактике. Астрономы корабля незамедлительно зафиксировали точно две экзопланеты, обращающихся вокруг неё. Не прошло и получаса, как первая из них стала увеличиваться с быстротой соразмерной скорости полёта корабля в режиме термоядерного двигателя. Если посудить по меркам Солнечной системы, то она находилась от своей звезды на расстоянии между Меркурием и Венерой.

Во всех отсеках звездолёта прозвучал голос командира: «Друзья мои! Мы в трёх миллиардах световых лет от нашей Галактики. И миллиарды галактики между этим пространством и нашим домом. Никогда человек не находился так далеко от дома! Впереди планета неизвестного космоса».

Трепет, взволнованный трепет так и прокатился по всем отсекам корабля. Чудовищная даль и громадность Вселенной. Если и увидят свет родной Галактики, то там Земля в таком младенческом возрасте, когда из такого пресловутого «химического бульона» лишь зарождается жизнь. С Больших Магеллановых Облаков Млечный Путь похож на большое светящееся пятно. Как оно согревает сердца космонавтов, смотрящих в звёздное небо и видящих там, в пятне, свой дом. Отсюда даже в мощный телескоп увидеть ли её, родную Галактику, затерянную посреди миллионов, миллиардов огоньков, таких же галактик.

На экране первая экзопланета всё крупнее и крупнее, пока не заслонила собой всё. Она оказалась такой же, как Меркурий до освоения. Ни намёка на атмосферу. Одна сторона нагревается днём до двести градусов. Ни одна бактерия, ни один микроб не выживет. Другая, ночная сторона успевает не только отойти от раскалённой жары, но и охладиться до минус ста. И так изо дня в день – две противоположности, сменяющие друг друга. Камни, скалы, кратеры, пыль.

Корабль неспешно направился ко второй экзопланете. Она должна быть другой, совсем другой. До неё сто двадцать миллионов километров. Через час с небольшим, отражаясь в свете своей звезды, замаячил на экранах оранжевый шар, ежеминутно увеличиваясь в размерах.

Спустя некоторое время они подлетали к ней, как маленькая лодка причаливает к огромному лайнеру. Компьютеры передали о наличии атмосферы, и это уже интересно.

Звездолёт встал на орбиту данной планеты. Увы, пейзаж оказался не намного лучше. Нет ни проблеска жизни, но климат намного лучше, благодаря атмосфере.

Тем временем командир корабля вызвал к себе Майорова. Они никогда не были друзьями, но испытывали друг к другу уважение. Хотя Элкьяер помладше, но опыта не занимать, да и Боло Янг не уступит обоим. Майоров понимал, что Солнечная система никого просто так не пошлёт в первый такой громаднейший полёт на дистанцию в миллиарды световых лет над бездной космоса. Разговор состоялся коротким, чисто деловым, как и должно было быть.

– Вы знаете, Майоров, что по инструкции на поверхность планеты первыми посылаем вас, разведчиков, – таким образом выразил Элкьяер ход предстоящей работы.

– Да, конечно. Так было всегда.

Элкьяер старался выдержать паузу. Рядом неподвижно в кресле, как бы весь движимый ожиданием, восседал Янг. Да, всё было впервые и потому так необычно. Как же отнесётся к этому старый космический волк, ныне командир космической разведки?