— Господин Фрогель, я возвращаю вам деньги. Эти дети не будут работать. Но, я обещаю поговорить с ними, и если они захотят, то вернутся к своим обязанностям, вот только платить будете им лично. Не мне, и точно не за то, что дети живут на обеспечении королевства.

— На каком еще обеспечении? — рыкнул Фрогель. — Это я их обеспечиваю, я! Из собственного кошелька покупаю и продукты, и дрова, и лекарства!

— Пройдемте в кабинет, — устало сказала я, понимая, что ничего не понимаю. Разговор предстоял неприятный.

Теперь господин Фрогель наматывал круги по кабинету. Трогал корешки книг, трепал шторы, поглаживал спинку кресла.

— Я только вчера сюда приехала и еще многого не знаю, — начала я. — В моем понимании приют – это то, что обеспечивается и поддерживается королем. Разве нет?

— Этот приют личная собственность госпожи Миртеллы. На данный момент дом принадлежит мне. Перешел в наследство, между прочим, по ее завещанию. Но я добрый человек, и не прогоню детей на улицу до наступления их совершеннолетия. — Мужчина сказал это с таким отвращением, что едва не проглотил собственный язык и поморщился. — В этом году Мэй уйдет из приюта, еще через четырнадцать его оставит последняя воспитанница, Шенни. Если ее не удочерит кто-нибудь раньше.

— Вы ведь понимаете, что этого не произойдет? Никто никогда не берет в семью чужих детей. Почему вы не отправите их по другим приютам? В чем проблема найти им места, а дом забрать себе? Кстати, об этом, — я быстро вытащила документ из горы папок и зачитала несколько пунктов. Потом уточнила: — Долг по налогам три тысячи золотых. Когда вы планируете его оплатить?

— Вы… читаете? — густые брови господина Фрогеля поползли вверх. — В приюте матушки Даньи не было детей, обученных грамоте.

— Были, — хмыкнула я, но тут же нахмурилась. — А вы ждали кого-то, кто не сможет проверить документы?

— Да что вы такое говорите? Напротив, я очень рад!

— Что будет с долгом, господин Фрогель?

— Это не ваше дело, Агата. Ваше дело – воспитать сирот.

— Где мне их воспитывать, если дом отойдет королю за долги?

— Не отойдет до тех пор, пока в этом доме приют! — мужчина начинал злиться сильнее.

Я захлопнула папку, улыбаясь. Теперь поняла, что он ни за что не прогонит нас отсюда, просто потому что не хочет платить чужой долг.

— Что ж, один вопрос мы решили, — кивнула я. — Давайте обсудим мою заработную плату, поставку продуктов, ремонт здания, одежду для детей…

— Не многого вы хотите, госпожа Агата? Матушка Данья должна была прислать кого-то, кому не нужно платить. Воспитательнице и так предоставляется личная спальня и скидки в общественной бане!

— Я прошу всего лишь то, что требуется для нормальной жизни каждому ребенку. В моем монастыре все было именно так, матушка-настоятельница не сообщала вам об этом?

— Не перегибайте, — глаза-бусинки помощника мэра сверкнули.

— Ни в коем случае! Просто добавьте к питанию овощей, мяса и молочных продуктов. Сладости и другие излишества уж не прошу.

— Договорились, — сквозь зубы прошипел господин Фрогель. — Если мы все обсудили, я пойду.

— Я сообщу вам о решении детей насчет работы, — крикнула мужчине вслед.

Дверь кабинета, а после и входная, с грохотом захлопнулись. Я не могла найти в себе сил, чтобы подняться из кресла, на душе скребли кошки. С одной стороны, помощник мэра сказал, что мои условия он принял, а с другой – я ему не верила. С первой минуты нашего общения было ясно, что этот человек будет сражаться за каждую копейку. Иначе оплатил бы долг, забрал дом в личное пользование и жил в нем припеваючи.

Я осмотрела кабинет. Припеваючи господин Фрогель жил бы только в этой комнате, остальные помещения вовсе не пригодны для жилья, по крайней мере, в зимний период. Взгляд упал на огромный камин, покрытый шкурами пол, и план созрел сам собой.