Я ойкаю и быстро наклоняюсь, чтобы потереть ногу, когда слышу знакомое:

– Уже пришла? Ни о чем эти модели не думают.

Я замираю в положении бабы яги в ступке. Делаю вид, что потираю ногу, хотя на самом деле просто не могу пошевелиться, точнее, боюсь это сделать.

Судорожно вспоминаю, что мне говорила о компании сестра. Что она зарубежная? Нет, нет, нет, пусть это будет просто миражом. Я хочу, чтобы мне показалось, но когда я слышу уже обращенное к себе:

– Так фотки не получатся, Гюльчатай. Открой личико.

Мне становится дурно. Тело бросает то в жар, то в холод, меня всю сковывает, мысли путаются и сбиваются друг о друга. Я не знаю, куда бежать. Вернее, как убежать, чтобы он не понял, кто перед ним.

Я все же расправляюсь и смотрю в его затылок, потому что в эту минуту он о чем-то разговаривает с Леонидом.

Мгновение.

Поворот.

Дикий удар сердца, которое угрожает разорвать меня изнутри. Он не смотрит на меня, сразу склоняется к камере.

Тук-бах-тук-бах. Так громыхает мое забившееся от страха и радости сердце.

Щелкает вспышка камеры, я жмурюсь, а когда открываю глаза, натыкаюсь на разъяренный и ошарашенный взгляд Руслана, направленный на меня. Он несколько раз моргает, смотрит в камеру, снова на меня, щурится и выдает:

– Во всей столице что, не нашлось никого интересней?

И идет к двери.

Он просто покидает эту чертову студию, оставляя ошарашенную и полностью разбитую меня и всех присутствующих.

– Сидеть! – громыхает Леонид, заметив, что я засуетилась в попытке встать со стула и покинуть студию. – Ты нам идеально подходишь, просто он, – мужчина кивает на выход, – со своими тараканами.

Я прекрасно знаю, какие именно тараканы у Руслана в данный момент, но молчу и киваю, продолжая сидеть на стуле.

Леонид выходит из студии, и я таки поднимаюсь. Никто из присутствующих не сможет запретить мне уйти, поэтому я трусливо бегу к выходу, чтобы спрятаться от нагрянувшей ниоткуда встречи. Я не хочу видеться с Русланом, разговаривать, меня бросает в жар и в холод от одного его присутствия, поэтому сбежать – идеальный вариант в данной ситуации.

Стоит мне выйти, как я слышу безапелляционное:

– Мне похрену, что она нам подходит, Леонид, – громко, будто с надеждой, что я услышу этот разговор, произносит Руслан.

Я замираю там, куда вышла и даже неосознанно делаю несколько робких шагов к двери справа, откуда слышу голоса.

– Нет, ты не понимаешь, – сквозь ярость произносит Леонид. – Она не просто нам подходит. Она идеальная. Мы ее, мать твою, ждали почти час.

– Ее ждали вы, – с усмешкой. – Найдете другую, эта нефотогенична.

Я сглатываю появившийся из ниоткуда ком в горле и от обиды чувствую, как к глазам подкатывают слезы. К черту, подальше отсюда. Пусть и дальше меня ненавидит, так мне, по крайней мере, спокойнее жилось.

– Хорошо, – соглашается Леонид. – Я соглашусь с тобой, когда увижу фотографии. Идет? Сделай пробные снимки.

Мне становится дурно.

– Нет, не идет, Леонид. Я сказал, что не буду ее фотографировать. Она никакая.

Дальнейшие их слова я не слышу, потому что голоса становятся приглушенней. Решаю уйти, но как раз в этот момент дверь распахивается и на пороге появляются они оба.

– Извините, – лепечу, стараясь не смотреть на Руслана. – Мне нужно идти.

– Куда? – удивляется Леонид, останавливая меня тем, что перехватывает под руку. – Сделаем несколько пробных снимков, если все хорошо, сегодня же подпишем контракт.

Мне кажется, я слышу скрип зубов за спиной, так сильно Руслан сжимает от недовольства челюсти. Леонид подталкивает меня в студию, помогает сесть на стул и только после этого решаюсь посмотреть в сторону установленной камеры. Руслан на меня не смотрит, целенаправленно избегает, что-то настраивает в камере, крутит объектив, о чем-то переговаривается с девушкой, стоящей рядом и смотрящей на него, как на принца.