«Як и йети», очень популярный бар отеля «Ройал», с медной каминной вытяжкой в центре и изысканной деревянной резьбой на стенах, был спроектирован и украшен моей матерью Ингер. Холодными зимними вечерами Борис и Ингер вместе с их неординарными гостями собирались в баре вокруг яркого пламени камина. Среди них бывали руководители и участники первых высокогорных гималайских экспедиций, такие как сэр Эдмунд Хиллари и Райнхольд Месснер; харизматичные путешественники, журналисты и писатели, такие как Тони Хаген, Хань Суинь, Лоуэлл Томас, Генрих Харрер, Питер Ауфшнайтер и Десмонд Дойг; известные актеры – Ингрид Бергман, Вивьен Ли, Жан-Поль Бельмондо; члены непальской королевской семьи, дипломаты, пилоты и обычные гости отеля – все они наслаждались теплом и приятной компанией.

Было бы непростительно не включить в число примечательных обитателей отеля «Ройал» мать Ингер. Небольшого роста, но неукротимого нрава, в высоких расшитых тибетских сапожках на все случаи жизни, с идеально уложенными локонами каштановых волос, она производила неизгладимое впечатление. Бабушка Нана (или Ма Скотт, как ее все называли) неустанно поддерживала дисциплину в повседневном хаосе отельной жизни. Мой отец был талантлив во многих областях жизни, но, увы, он определенно не был хорошим бизнесменом!

Бар «Як и йети» в отеле «Ройал»

Временами, когда ночная жизнь отеля начинала ее утомлять, мама упаковывала мольберт, краски и кисти и в сопровождении своего верного шерпа Лалита, который нес палатку, теплую одежду и еду, отправлялась к спокойствию далеких гор. Когда ее спрашивали об этих прогулках к далеким живописным гималайским вершинам, она тихо говорила: «Это невозможно описать, но когда я нахожусь в окружении такой красоты, я чувствую себя свободной и могу ощущать красоту своего существования».

Когда мы только приехали в Непал, мой отец арендовал бунгало на просторной территории одного из многочисленных дворцов Катманду «Сатья Бхаван», где мы прожили два года, прежде чем переехать в отель «Ройал». Перед отелем был огромный сад с ароматными магнолиями, соснами и кедрами, а к главному входу в отель вела длинная подъездная аллея, обрамленная индиговыми жакарандами. В саду высилась огромная араукария с множеством мощных ветвей, к одной из которых были подвешены 10-метровые качели из джутового каната, это место стало одной из наших любимых игровых площадок.

Прямоугольный газон с клевером в центре сада часто становился сценой для ночных постановок традиционных непальских мистерий, где танцоры в масках и костюмах индуистских богов и демонов в свете четырех пылающих костров исполняли устрашающие танцы. Справа от центрального газона отец обустроил первые клубничные грядки в Непале. За ними был ряд персиковых деревьев, которые приносили практически неисчерпаемый урожай плодов для сладкого пьянящего вина.

Другой огороженный сад меньшего размера, примыкавший к правому крылу отеля, постепенно превратился в нечто среднее между зоопарком и фермой. Там жили цесарки, утки, гуси, индюшки, павлины, несколько ярких и изысканных гималайских фазанов и других местных птиц. Их приносили нам ловцы, а мы размещали их в клетках в углу сада. Затем из Англии прибыли белые йоркширские свиньи, вслед за ними появились два гималайских медведя, которых Нана немедленно усыновила и бесстрашно кормила, даже когда они выросли. Медвежата попали к нам милыми детенышами, было забавно с ними играть. Но постепенно они выросли и стали настолько опасными, что их пришлось посадить в клетку в этом небольшом саду.